— Понимаю, — ответил я. — Поэтому точно так же не буду отвечать за жизнь твоей дражайшей дочери. Она может случайно умереть в любой момент.

— Ну что ж… — Волот перевёл взгляд на Анастасию, впервые за этот вечер посмотрев на неё прямо.

Девушка вскочила с трона, но ни во что пока не вмешивалась, чтобы не мешать отцу.

Отвернувшись от неё, Волот вздохнул, будто бесконечно устал от отцовского бремени, и наконец ответил:

— Хорошо. Пусть обмен свершится прямо сейчас, раз Коэд-Дин настаивает. Он меня сегодня порадовал своей проницательностью и выдержкой.

Волот посмотрел на Хибинскую Ведьму и улыбнулся — она интересовала Волота намного больше, чем Анастасия.

— Исполни клятву, Элеонора, — мягко обратился он к Хибинской Ведьме. — Если ты откажешься, то выберешь вечное заточение в бездне Эреба, ты ведь знаешь. Это хуже, чем самая лютая смерть. Но если ты исполнишь клятву, то твоя наследница будет в безопасности. Я поклянусь не трогать её. Ты ведь так печёшься о ней. И не надейся, что этот сидарх её защитит. У него много других проблем. Ему плевать на твою Виринею. Он так же хитёр и жесток, как и я. Использует и выбросит.

«Абу, приготовься!», — мысленно обратился я к фантому, а сам продолжил смотреть на Волота и следить за каждым его движением.

Под моими ладонями всё так же покоились рукояти моих мечей, лежащих на столе между мной и моим врагом.

«Я готов, мой царос! — ответил мне Абубакар. — Но тут есть один момент… э-э…».

«Какой ещё момент?» — Я невольно нахмурился и напрягся.

«Тот мальчишка… ну который… как его… пророк. Он смотрит прямо на меня, хотя не должен видеть. Сижу, значит, я на люстре, никого не трогаю, а он…».

«Отлично», — перебил я фантома.

«Что значит „отлично“⁈ — возмутился Абубакар. — Я не могу работать в таких условиях! Он же на меня пялится!».

«Пусть пялится…» — Я успел ответить ему только это.

В следующую секунду случилось то, чего никто из организаторов бала не ожидал.

Даже Волот.

Хибинская Ведьма шагнула к голове на блюде, затем повернулась и посмотрела в сторону Волота, но её взгляд устремился именно ко мне, а не к нему. И этот взгляд был настолько говорящим, настолько пронзительным, что вряд ли я когда-нибудь его забуду. Легендарная кровавая госпожа прощалась со мной.

Элеонора — вот, значит, как её зовут.

Она долго избегала выбора и наконец сделала его.

Хибинская Ведьма подняла руку, будто собираясь провести ритуал над головой Волота, но вместо этого резким движением пронзила себе грудь собственными пальцами. Длинные ногти Ведьмы пробили её полупрозрачное тело, а через мгновение её ладонь вырвала из груди сердце и смяла в кулаке…

Волот вскочил.

— Удержите её!

Из его руки вырвался поток мрака Эреба — тёмно-зелёная волна энергии в виде змеиной морды.

Графиня Соломина бросилась к Ведьме, но было уже поздно. Та выбрала вечное заточение в бездне Эреба — самое страшное наказание для некроманта, нарушившего священную клятву.

Её мёртвая проекция медленно растворилась в воздухе, а по залу эхом размножился победный ведьмовской хохот.

И пока все отвлеклись на Хибинскую Ведьму, Феофан кинулся к столику и схватил голову Волота…

Книга 2

Эпизод 35

Феофан не смог бы поступить иначе.

Я это предвидел, хоть и не был пророком.

Ещё секунду назад я был готов приказать Абубакару стащить голову Волота и принести мне, но сейчас это было уже не нужно.

Мальчишка-пророк сделал всё сам. К тому же, он пришёл сюда не с пустыми руками: у него имелось занятное оборудование, созданное специально для него, и называлось оно «Умное снаряжение Бринеров».

Феофан провернул всё, как надо. Не даром проводил столько времени в моём магазине.

Сначала парень активировал «Быстрые доспехи», защищая себя от первых атак; затем открыл ячейку от «Пояса с карманами» и швырнул туда голову Волота; ну а потом задействовал «Накладные кулаки» в триста ударов на перчатках и нокаутировал слугу, что бросился к нему.

Остальных он откинул мощнейшим ударом Гнев Святого, а он у Феофана был хорош!

План мальчишки-пророка сработал.

И я уже догадывался, что свой план Феофан вынашивал уже очень давно, ещё до нашей первой встречи…

* * *

В то же время, там же

Пророк Феофан, в миру Денис Аракчеев, забрал наконец голову Волота и отсрочил апокалипсис, а ведь он бы мог наступить прямо сегодня.

Правда, Феофану удалось лишь отодвинуть конец света, но не предотвратить его — не всё было в его силах и власти.

Он просто видел далеко вперёд.

Настолько далеко, что люто ненавидел свой дар, ведь ещё при рождении ему пришлось столкнуться с настоящей сумятицей в сознании. Он родился с такой головной болью, будто беспробудно пил в утробе матери и вышел из её чрева уже с похмелья.

Феофан родился сразу с пятым рангом пророка.

Ни его малолетняя мамаша, ни его папаша, которому было не больше семнадцати — никто из них не догадывался, кто родился на свет от их быстрой и равнодушной любви на заднем сиденье ржавой колымаги.

Оба родителя отдали младенца в приют и забыли о нём.

А он о них — не забыл.

Это они назвали его Денисом — он сам это слышал. Они будто собирались оставить ребёнка себе, но… не оставили. Феофан и сейчас знал, где они и что с ними, только не собирался ничего предпринимать — их жизни никак не влияли на судьбу мира.

А вот жизнь Волота влияла.

И его отрубленная голова — тоже. Осталось лишь вынести её отсюда и надёжно спрятать.

Феофан знал, что только Коэд-Дин способен на это повлиять, а то, что Алексей Петрович Бринер — и есть тот самый Коэд-Дин, не было для пророка открытием.

Он увидел его появление ещё несколько месяцев назад, назвав его «Призраком» и «Мёртвым Князем» в своих сказаниях.

Да, он так и сказал тогда своим соратникам по Ордену: «…И придёт Призрак, Мёртвый Князь, на седьмой день, и будет биться в неравном поединке, и победит. Увидит он угрозу и пройдёт во чрево пространства и времени, сквозь великие преграды, чтобы свергнуть тьму, и найдёт он путь всем во спасение, и объединит он разные стороны».

Но никто в тот день не видел того, что видел Феофан.

Уже тогда он понимал, что ему