Оба посмотрели на склоны горы, где не собирался туман.

Вся компания двинулась к подозрительному месту. Спустя какое-то время неладное заподозрил и Ло Цуйцуй, так как имел «особые» способности, принадлежащие к линии растений. Он вдруг дернулся и завопил от страха:

– Здесь деревья – ненастоящие!

Тогда неудивительно, что тумана нет – искусственные деревья не дышат!

Поначалу Ван Цзэ не поверил Ло Цуйцую и, сорвав с первой попавшейся ветки лист, сунул его в рот, пожевал, но тут же выплюнул.

– Тьфу! Это сплошная иллюзия. Деревья – из папье-маше. На вольнице-цзянху поговаривают, будто бы предки старого мудня Юэдэ поднялись за счет похоронного дела… Я так скажу: дыма без огня не бывает. Короче говоря, за мной! Не отставать!

Похоже, с местом они не ошиблись. Приказав Пин Цяньжу без остановки названивать своему начальнику, Ван Цзэ повел свою маленькую группу вперед, на самую гору, засаженную искусственными деревьями. На узкой дороге впереди, посыпанной гравием, остались четкие следы пребывания человека.

Как только группа Ван Цзэ скрылась в лесу, к подножию горы подъехало несколько тонированных автомобилей. Из них бесшумно выскочили странно одетые люди. Их возглавлял старик в темном танчжуане. Даже в мельчайших своих движениях он напоминал господина Юэдэ. Убедившись, что все на месте, старик стал объяснять, по какому делу они сюда прибыли:

– Учитель велел принять надлежащие меры, и я решил взять инициативу на себя! Бюро ни во что нас не ставит и зарится на наши секреты, стало быть, развязывает нам руки. Что ж, не будем с ними церемониться и просто уберем свидетелей. Надо действовать жестко: давайте подожжем гору, чтобы не осталось улик. Все ясно?

Ученики мигом согласились и стали выгружать из багажников тяжелые ящики. Как оказалось, в них хранилось массивное оружие, но не крупнокалиберные пулеметы, а переносные зенитные ракетные комплексы, иначе сказать, ПЗРК. Диаметр пусковых труб у них был с целую плошку, и от самого отверстия начиналась гравировка сложных заклинаний. Металл оружия холодно поблескивал при свете разгорающейся луны – это был мифрил!

Приняв серьезный и сосредоточенный вид, старик в темном танчжуане махнул рукой – его подчиненные подхватили ящики с мифриловым оружием и гуськом заспешили в лесную чащу на горе.

Тем временем группа Ван Цзэ обнаружила в искусственном лесу несколько примитивных домиков. Зайдя в один из них и проведя рукой по столу, Ван Цзэ заметил:

– Место не заброшено. Слой пыли тонкий, значит, кто-то тут жил, хотя дом сейчас пустует. Н-да… Старый хрыч слишком хитер… Эй, парень, не сиди у колодца! Еще свалишься!

Последнее было адресовано Ян Чао – тот так обессилел от рыданий (а может, и от обезвоживания тоже), что уже не мог стоять на своих двоих. Чтобы хоть немного передохнуть, он присел на край устья. К несчастью, с тех пор как они вошли в лес, у Ян Чао обострился еще и аллергический насморк. Теперь он не просто рыдал, но и постоянно сморкался. Слезы и сопли у него бежали ручьем. В общем, парень переживал чудовищные муки. Услышав окрик Ван Цзэ, Ян Чао вскинул голову, и всем тут же стало видно, что лицо у него покраснело и распухло, как у страдальца, убитого горем. Шмыгнув еще раз, Ян Чао полез в карман за новыми бумажными платками, но вместо них вытащил смарт-часы Сюань Цзи. Стараясь их как-то поскорее убрать, Ян Чао стал неловко шарить по карманам, на что потратил остатки сил и потерял равновесие. В колодец он свалился спиной вперед.

От такого развития событий Ван Цзэ на секунду опешил.

– Ай-яй-яй, – запричитал Ло Цуйцуй, – зачем же вы его прокляли?

Вся группа кинулась к колодцу и заглянула внутрь. К счастью, внутри была вода, и Ян Чао барахтался в ней из последних сил. Увидев, что парень еще жив, Ван Цзэ засучил рукава, приговаривая:

– Ничего страшного, спокойно, посторонитесь… Золотце, задержи-ка дыхание, а то захлебнешься.

Как оказалось, командир Ван Цзэ – настоящий мастер среди «особенных» линии льда и воды. Щелкнув пальцами, он приказал воде в колодце собраться в мощный поток, и тот, приманенный рукой Ван Цзэ, бережно вынес Ян Чао наружу. Как только бедолага-студент поравнялся с устьем, Ло Цуйцуй и Чжан Чжао подхватили его под руки и потащили на землю.

Не давая потоку опасть, Ван Цзэ неожиданно нагнулся и заглянул внутрь колодца. Понимающе хмыкнув, он сообщил:

– Под водой что-то есть.

Дождавшись, когда Ло Цуйцуй и Чжан Чжао опустят Ян Чао на землю, Ван Цзэ растопырил прижатые после щелчка пальцы – поток резко ослаб и ухнул вниз, громко ударяясь об узкие стенки колодца. Не успели воды на дне успокоиться, как снова пошли рябью – каменное основание не выдержало ударной мощи потока и обвалилось. Как будто в ответ на обвал Дунчуаньские горы содрогнулись…

* * *

В следующую секунду в кургане шаманов раздался громкий плеск. Озеро пошло невысокими ледяными волнами – те захлестнули каменную плиту, обрызгав обнаженную лодыжку Шэн Линъюаня.

«Наверняка причина кроется в этом теле», – напряженно подумал он, прислушиваясь к себе.

Шэн Линъюань знал, что почти полностью сгорел в пламени Алой Бездны Чиюань, а те немногие останки, которые подобрали несколько тысяч лет назад, лежали неизвестно где и значительно поистерлись. Также возможно, что техника «Живой кормит мертвого» привнесла в восстановленный сосуд новые недуги. А еще бывший император не без иронии припомнил, что его тело с самого рождения не отличалось здоровьем.

Впрочем, как ни размышляй, а этот сосуд для духа полон изъянов. Шэн Линъюань постоянно чувствовал себя неважно. В его груди будто бы образовалась течь, из-за чего горлом постоянно шла кровь. Холодный воздух, наполняя легкие, словно выстужал все тело, и то, как выяснилось, совершенно не держит тепло. Едва кровь из нутра выплеснулась на ладонь, как тут же остыла.

Шэн Линъюань ощущал свои сердце и легкие пустыми и совсем невесомыми, в то время как тяжелые кости гнули его к земле. Почему-то все время мерещилось, что между его сознанием и миром стоит какая-то завеса. Вдобавок ко всем бедам вернулась страшная мигрень, и ее приступы мучили его так же, как это случалось в прошлой жизни. Боль терзала виски и не желала отступать.

Под гнетом страданий Шэн Линъюань не удержался и упал на колени рядом с бронзовым гробом. Перед глазами все плыло. Лицо Алоцзиня, не закрытое крышкой, виделось мутными пятнами. От алтаря веяло прохладной сыростью, которая легко просачивалась сквозь тонкие рваные одежды, сплетенные Шэн Линъюанем из лоз. Этот пронизывающий холод дарил