Однако Айрторн удивил ее в очередной раз.

— Ты очень красивая, — произнес он совершенно серьезно, и Линетта замерла как вкопанная. — Ферду с тобой повезло.

Лина пораженно моргнула. Это он так шутит, да?

Она так и не поняла, потому как Линден уже встряхнулся, привычно улыбнулся и подхватил ее под руку, увлекая к выходу.

— Пойдем, а то пропустим начало, — заторопил голосом, полным энтузиазма. — Никогда не видел, как жгут соломенное чучело.

И Линетта, решив, что чего-то сама себе напридумывала, поспешила за ним.

* * *

Несмотря на то что начало праздника было назначено на восемь часов вечера, без четверти восемь на центральной площади Прибрежья уже было полно народу.

Над городом сгущались сумерки, но здесь было светло, будто днем. Яркие флажки на натянутых над площадью веревках весело развевались на ветру, а маленькие фонарики между ними отбрасывали вниз разноцветные блики. Они скользили по лицам то и дело задирающих головы кверху горожан, плясали на их одежде, прыгали под ногами по камням мостовой.

Музыканты, для которых отстроили специальный деревянный помост на краю площади, у здания магистрата, готовились к выступлению, и время от времени звуки музыки смешивались с гомоном толпы и вновь затихали, а люди, предвкушая предстоящее веселье, шумели все больше.

Смех, громкие голоса, яркие отблески фонарей — все это смешивалось воедино, оглушая и ослепляя еще на подходе, и Лина инстинктивно замедлила шаг, не спеша выходить на свет из полумрака улицы, по которой к площади продолжало прибывать настоящее людское море.

Айрторн же смотрел вперед глазами, полными восторга, будто ребенок, которого родители впервые взяли с собой на ярмарку.

Он даже присвистнул.

— А в Прибрежье, оказывается, знают толк в веселье, — И только затем заметил, что Лина отстала. — Эй, ты чего? — Обернулся через плечо. — Пойдем, пока не подожгли чучело.

Чучело из соломы и с огромной оранжевой тыквой вместо головы было символом праздника Середины осени. Его надевали на высокий шест, который устанавливали неподалеку от фонтана в самом центре площади, и возносили ему благодарность за прошедший год и урожай, после чего торжественно сжигали, тем самым открывая народные гуляния.

В прошлом году Лина тоже отправилась на праздник исключительно ради чучела — уж слишком многие с восторгом рассказывали об этом ритуале. Но сейчас она уже знала, как это будет, поэтому не испытывала особого интереса. Кроме того, ей нужно было встретиться с Фердом, а найти ее в толпе стало бы проблематичнее.

Поэтому, отойдя к углу ближайшего здания, Линетта обняла себя руками, показывая, что никуда не пойдет, и качнула головой в сторону гудящей, как улей, площади.

— Иди, — отпустила с улыбкой. — Я постою тут.

Линден воззрился на нее как на сумасшедшую, но потом сообразил; дернул уголком губ.

— Если встречу Ферда, скажу, где тебя искать, — пообещал он, взмахнул рукой на прощание и так быстро слился с толпой, что Лина уже через мгновение потеряла его из виду.

Люди продолжали стекаться на площадь. Большинство шли целыми семьями, с детьми от мала до велика. Многие, не боясь осенней прохлады, приходили сразу без верхней одежды. Некоторые снимали ее с себя, пересекая границу установленного магами купола, колпаком накрывающего площадь и дарящего защиту не только от нечисти и нежити, но и от холода. Что ни говори, а на праздник Середины осени магистрат не скупился — накопители для удержания такого купола до самого утра стоили бешеных денег.

Линетта прищурилась, переходя на магическое зрение, и убедилась, что купол уже установили. Немудрено, что на эту ночь Ризаль поставил дежурить только одну команду — все горожане сегодня будут здесь под защитой, а остальной город опустеет до самого утра.

Мысль о службе и начальнике сразу навела на невеселые мысли. Утром, когда она заносила в здание гильдии отчет о последней проделанной работе, Блант сказал, что Ризаль закрылся у себя и никого не принимает. А еще по секрету поделился, что в связи с арестом Ренье глава таки переступил через себя и вызвал представителей столичной гильдии в помощь. Так что через пару недель стоило ждать важных гостей. Увы, чем обернется их визит для местных гильдийцев, оставалось только гадать…

— Лина, — окликнул знакомый голос, отвлекая от бессмысленных, по большому счету, рассуждений, и она повернулась на звук: Ферд в своей извечной коричневой куртке пробирался сквозь толпу пестро одетых людей. — Не замерзла? — Он подошел к ней своим обычным размашистым шагом и остановился.

— Я жду всего несколько минут, — заверила Линетта.

А Андер, уже привычно, завладел ее рукой и поднес к губам.

— Я очень рад тебя видеть. — И, судя по взгляду, не лгал и правда был рад. — Ты сегодня… — Мужчина прищурился, рассматривая ее. — Очень красивая. — Протянул руку и дотронулся до рассыпанных по капюшону плаща волос. — Тебе очень идет.

— Спасибо, — Лина сдержанно улыбнулась.

Это было бы слишком грубо, если бы она прямо сейчас заявила ему, что им нужно серьезно поговорить?

Ферд отвлекся, чтобы посмотреть на часы на своем запястье.

— Уже почти восемь. Нам надо поторопиться, если мы хотим…

— Андер, я…

Они заговорили одновременно, и оба замолчали, поняв, что перебили друг друга.

— Что, прости? — вежливо и как-то рассеянно переспросил мужчина.

А Лина обратила внимание на то, чего не заметила прежде: осунувшееся лицо, тени, прочно залегшие под глазами, более заметные морщинки между бровей и в уголках рта. И ей вдруг стало до ужаса совестно. Он же мертвецки устал за эти дни: обыски, допросы, поиск доказательств вины арестованного, наотрез отказывающегося в чем-либо признаваться, — и все это по кругу, с редкими перерывами на сон и еду.

Кому, в конце концов, будет плохо, если они поговорят после праздника? Может, он хотя бы немного отдохнет и развеется, прежде чем она огорошит его своим решением?

Поэтому в ответ на вопрос Линетта качнула головой и уверенно положила ладонь на локоть мужчины.

— Ничего, — соврала она. — Пойдем, а то пропустим, как будут жечь чучело.

Ферд улыбнулся. Ей даже показалось, что суровая морщинка между его бровей немного разгладилась.

— Ты тоже больше всего любишь момент сожжения чучела? — поинтересовался он, уже уверенно ведя ее сквозь значительно поредевший поток прибывающих на площадь людей.

— Обожаю, — солгала Линетта во второй раз.

На кой черт ей, конечно, сдалось это чучело…

ГЛАВА 18

Стоило тыквенной голове рухнуть в пламя костра, подняв целый столп искр и заставив стоящих слишком близко людей отпрыгнуть, чтобы самим не разделить со сгоревшим чучелом его участь, как над площадью