– Уин! Вы мне нравитесь. Вы спасли мне жизнь. Не должны были этого делать, но так уж получилось. Именно поэтому доктор Пиаже вас сюда и послал. Однако несчастный случай все равно может произойти – даже с вами.

– Мне больно от ваших слов, доктор Гил. Я не из тех, кто держит камень за пазухой.

Десейн вздохнул. Он обидел Бурдо, но какие у него есть варианты? Ему вдруг пришло в голову, что он сидит верхом на весьма странной бомбе. Сантарога отложила свои агрессивные намерения, вероятно, из-за его нынешнего беспомощного состояния. Однако долина способна вновь взяться за свое, если он начнет делать то, что здесь запрещено.

Более всего Десейну захотелось быть подальше от того места, где он находился. Захотелось страстно, несмотря на то, что он понимал – это желание ему тоже предписано, как и многие остальные.

Дверь за спиной Бурдо открылась. Вошла медсестра, толкающая перед собой тележку. Она повернулась к Десейну. Дженни! Не обращая внимания на ожоги, Десейн приподнялся на локтях.

Во взгляде Дженни была неприкрытая боль. Стараясь сдержать слезы, она надула губы, словно сердилась. Ее длинные черные волосы были уложены на затылке в аккуратный узел. Белый халат, белые чулки, белые туфли – но никакой шапочки.

– Мисс Дженни! – обратился к ней Бурдо. – Что вы привезли?

Не глядя на Десейна, она ответила:

– Кое-что поесть для этого безумца. Сама приготовила.

– Я пытался покормить его, но он наотрез отказался.

– Вы не оставите нас ненадолго, Уин? – попросила Дженни. – Я хочу…

– Доктор не велел мне…

– Уин! Прошу вас!

– Ну, поскольку это вы, мисс Дженни…

– Благодарю вас, Уин! – кивнула она и повернулась к Десейну.

Тихо закрыв за собой дверь, Бурдо вышел.

– Дженни, – начал Десейн. – Я…

– Лежи тихо! Ты не должен тратить силы зря. Дядя Лоренс сказал…

– Здесь я ничего не ел, – произнес Десейн.

– Гил! Ты…

– Знаю, я идиот, – улыбнулся он. – Но есть одно важное обстоятельство – я жив.

– Ты только посмотри на себя! Посмотри!

– Как там Гарри Шелер?

Поколебавшись мгновение, Дженни ответила:

– Будет жить. Со шрамами, но, если уж на то пошло, тебя тоже разукрасило.

– Они определили, что произошло?

– Несчастный случай.

– И все? Просто несчастный случай?

– Говорят, порвался трубопровод, идущий от бензинового насоса, а еще было плохое соединение на одной из фар – вот и рвануло.

– Несчастный случай. Понятно, – пробормотал Десейн.

– Я приготовила тебе запеченные яйца, тосты и мед. Ты должен поесть, а то совсем лишишься сил.

– Нет!

– Гил!

– Я сказал – нет!

– Чего ты боишься?

– Очередного несчастного случая.

– Но я приготовила все сама.

Повернувшись к Дженни, Десейн тихо проговорил:

– Держись от меня подальше. Я люблю тебя.

– Гилберт!

– Ты сама это сказала.

Дженни побледнела и, облокотившись на тележку, вздохнула.

– Понимаю, – прошептала она. – Иногда я сама чувствую… – Дженни посмотрела на Десейна и слезы мелькнули в ее глазах. – Но я тебя люблю. Теперь тебе плохо, и я хочу о тебе заботиться. Посмотри.

Она подняла салфетку, которой была прикрыта одна из тарелок, и ложкой отправила кусочек еды в рот.

– Дженни! – воскликнул Десейн.

Ему захотелось обнять ее – настолько поразила его сила ее любви к нему, готовность пожертвовать собой.

В глазах Дженни отразились боль и испуг. Она схватилась за горло. Губы ее шевелились, но ни звука не вырвалось из ее рта.

– Дженни!

Она покачала головой.

Десейн отбросил одеяло, застонав от резанувшей его боли, опустил ноги на холодную плитку пола и выпрямился. Волна тошноты накатила на него. Дженни, не опуская рук, подалась к двери. Десейн ринулся за ней, путаясь в больничной одежде. Его качало, ноги были как ватные.

Дженни соскользнула на пол. Десейн вспомнил о Бурдо и крикнул:

– На помощь! Уин! На помощь!

Споткнувшись, он ухватился за тележку, которую привезла Дженни. Тележка поехала и Десейн беспомощно рухнул на пол.

Дверь распахнулась, на пороге появился Бурдо. В ужасе он посмотрел на Дженни, которая, с трудом дыша, лежала на полу, подогнув колени к животу.

– Доктора! – прохрипел Десейн. – Что-то в еде. Она немного съела.

Бурдо, мгновенно сообразив, что к чему, бросился в коридор, оставив дверь открытой.

Десейн пополз к Дженни. Комната вокруг него вращалась и раскачивалась, в руках пульсировала боль. Дженни, хватая ртом воздух, дышала со свистом. Ему хотелось броситься к ней, но сил не было. Он прополз лишь несколько шагов, когда в комнату, сопровождаемый Бурдо, вбежал бледный Пиаже. Упав на колени рядом с Дженни, он кивнул в сторону Десейна:

– В постель, немедленно!

– Еда в тележке, – прошептал Десейн. – Она что-то съела.

Медсестра в накрахмаленной наколке вкатила в комнату тележку с медицинскими принадлежностями и склонилась над Пиаже. Бурдо принялся помогать Десейну вернуться в постель, и тот не видел, что делают за его спиной.

– Лежите тихо, доктор Гил! – проговорил Бурдо и, отвернувшись, стал смотреть, что происходит возле двери.

– Аллергическая реакция, – произнес Пиаже. – Горловой спазм. Нужна двойная трубка, будем прокачивать воздух.

Сестра передала что-то Пиаже, и он склонился над Дженни.

– Атропин! – попросил Пиаже.

И вновь сестра что-то передала ему.

Десейну было неимоверно трудно сфокусировать внимание. Страх сдавил его горло.

Почему я так слаб? думал он. Боже, она не должна умереть. Прошу тебя, спаси ее!

В дверях появились другие сотрудники из больницы. Ошеломленные происходящим, они стояли молча, внимательно наблюдая за тем, что делает Пиаже. Он взглянул на них и велел:

– Каталку!

Двое сотрудников отправились выполнять его поручение. Вскоре в коридоре послышалось шуршание колес.

Пиаже встал.

– Пока это все, что можно сделать, – сказал он. – Положите ее на каталку, ноги выше головы. – И, обратившись к Десейну, спросил: – Что она съела?

– Она взяла… – Он указал в сторону тележки с едой. – С тарелки под салфеткой. Что там? Яйца?