от них сокровенное и перевел его через огненную черту границы для того, чтобы на территории свободного Мира сказать, прокричать этому Миру то, что скрыто за железным Занавесом.

Господь так хотел, Господь приказал, раб Божий Иоанн выполнил. А выполнив, ушел из мира.

Прошел год с момента его ухода, и семена, брошенные Иваном Лукьяновичем в сердца русских людей, дали пышные зеленые всходы. Время придет – и жатва созреет. Время придет, сомнений в этом нет и быть не может.

«Жар-птица», Сан-Франциско,

апрель 1954 года. С. 21–23

Философия здравого смысла

Я позволю себе напомнить уважаемым читателям позабытую большинством из них, но очень созвучную современности сказку Андерсена.

– В некое государство явились два ловких проходимца и уверили его население в том, что они – замечательные художники, мастера, могущие создать королю прекраснейшие, небывалые одежды, столь легкие и тонкие, что видеть их могут только умные, развитие люди.

Они получили заказ и стали делать вид, что ткут, кроют, шьют… и никто не хотел признать себя глупым; все хвалили несуществующие ткани, узоры, украшения… Гипноз общего признания был столь силен, что сам король позволил облечь себя в фантастическую эфемерную одежду… Все превозносили искусство мастеров, и лишь случайно выглянувший поваренок воскликнул: – А король-то голый!

Казалось бы, что может объединить этого сказочного поваренка и современного русского публициста И. Л. Солоневича?

Но, вместе с тем, они крепко связаны между собою. Они оба базируют свою мысль на одних и тех же устоях: здравом смысле и свободе от предвзятых, навязанных извне, «утвержденных истин».

На этих двух, увы, крайне редких в наши дни качествах строит И. Солоневич свою, вышедшую в Буэнос-Айресе книгу «Диктатура импотентов», и подкрепляет свои выводы не ссылками на «общепризнанные авторитеты», не положениями «утвержденных наукой» теорий, но явными общеизвестными фактами, взятыми из окружающей нас современной жизни.

В центре его внимания – социалистические доктрины, под гипнозом которых находится сейчас в той или иной мере большая половина населения мира.

– Один американский ученый, – повествует И. Солоневич, – собрал в своей книге 261 определение социализма, и все они сводятся к одному: «всё будет прекрасно»… лишь только к власти придет именно эта группа социалистических доктринеров. Разница между ними лишь в том, что одни обещают это всеобщее «прекрасно» на завтра, другие на послезавтра, третьи откладывают на 500 лет. Но рядовой человек, уверовавший в осуществление этого всеобщего «прекрасного», не хочет ждать 500 и предпочитает ближайшие сроки.

Мы имеем теперь широкое поле для проверки на практике, на личном опыте осуществления всех этих «основанных на данных точной науки» посулов.

Вот перед нами осуществление ортодоксально марксистской «классической», ленинско-сталинской программы… «Прекрасного» мало!

Испробован нами и немарксистский метод в обработке Гитлера и Муссолини. Результат тот же.

Перед нами теперь протекает еще незаконченный, но уже давший вполне ощутимые показатели социалистический опыт по способу м-ра Этли. Средний англичанин, евший больше всех в мире, принужден повседневно и прогрессивно сокращать свой аппетит. Гордый фунт первый раз в истории девальвирован. Не менее гордый британский лев принужден протягивать свою лапу за океан уже не за данью властителю, а за подаянием нищему… Где же «прекрасное»?

Столь же простому и столь же ясному анализу на основании личного опыта каждого из нас, живущих в XX веке, подвергает И. Солоневич и основные элементы всех социалистических доктрин: плановость производства и потребления, дирижизм, национализации всех видов, и не обозначенные в программах, но неразрывно связанные со всеми формами социализма – безудержное развитие бюрократии – говоря проще: дармоедство, снижение производительности труда и неизбежный в конечном счете тоталитаризм.

Автор называет свой труд «не научным». Он прав, если считать науку только родной дочерью средневековой схоластики. Но ведь личный опыт и реально видимый, ощутимый и неоспоримый факт тоже чему-то учат? И, кажется, достаточно толково и вразумительно? Требует ли явный факт дополнительных подтверждений?

И. Солоневич огулом отрицает также всю философию, забывая, что далеко не вся она заключена в многотомных, опровергавших друг друга собраниях сочинений. Есть и другая: философия здравого смысла, которой пользовался в России малоизвестный философ Сковорода, а в Греции – более известный Диоген, не написавший ни строчки, но научивший кое-чему искушенного в аристотелевой премудрости Александра… и многие нефилософы. Например, русский мужик.

«Диктатура импотентов» ценна и интересна для русского читателя, но еще нужнее она иностранному. Предыдущая книга И. Солоневича «Россия в концлагере» вышла на 20 с лишком языках. Пожелаем этой новой его книге большого количества переводов. Не ради нее самой, но ради читателей. Авось, кто-нибудь из них, прочтя ее, и поднимется в своем понимании современности до уровня андерсеновского поваренка.

Алексей Алымов

«Русский клич», Рим,

октябрь 1949 года. С. 17–18

«Сатирикон»

Журнал сделал редакционную ошибку: в № 4 он поместил пламенную декларацию своей преданности мертворожденному СОНР-у[151], ненужную в сатирическом издании, неуместную в данном литературном жанре. Это расхолодило и оттолкнуло от него значительную часть читателей. Тем не менее, оставляя в стороне неудачное политиканство его редакторов, журнал в целом не плох: его поэты остры и занимательны, художники умеют находить темы. Проза много слабее.

Политическая сатира – очень трудный жанр. Она требует от своих работников чрезвычайного внимания к каждому слову, к каждому штриху, отточенности, меткости, созвучия с моментом и большой сработанности всего авторского коллектива. Это достигается не сразу, но в длительном творческом процессе. На протяжении одиннадцати вышедших номеров «Сатирикона» заметны успехи его авторов в этом направлении: тематический плацдарм его литераторов расширяется, художники, грешившие в первых номерах излишним в данном случае реализмом, постепенно овладевают спецификой карикатуры. Жаль, что личность самого Сталина, а не вся система, остается главным объектом их сатиры. Это придает журналу антисталинский, а не антисоветский характер, сужает поле его обстрела. Сатира – мощное оружие и ее орган необходим в нашей борьбе за свободу России. Пожелаем «Сатирикону» очиститься от мелкого, местного политиканства и направить свою силу своего огня на цель № 1, марксизм-советизм во всех его проявлениях.

«Наша страна», Буэнос-Айрес,

5 июля 1952 года, № 129. С. 3

«Литературный современник»

I

Все три вышедших номера журнала имеют прекрасную внешность: убористый, но четкий шрифт, хорошая бумага, чуждая провинциализма, элегантная обложка и даже иллюстрации – связанные с текстом репродукции картин новых русских художников.

В литературном отделе много новых имен, но есть и получившие уже известность: Л. Ржевский, Е. Гагарин, С. Юрасов. Большая часть помещенного в нем – «Человеческие документы» бывших советских каторжан. Это – вполне понятная и оправданная реакция вырвавшихся на свободу из тюрьмы. Упрекать за это редакцию нельзя: надо выкрикнуть боль. Подживет рана – найдутся и другие темы.

Вполне уместен и целесообразен отдел «Голоса погибших» – характерные отрывки произведений задушенных советчиной, часть которых осталась неизвестной и советскому читателю, например, мгновенно изъятая «Повесть о непогашенной луне» Б. Пильняка. Приведенные