Шрифт:
Закладка:
– Есть ещё вёдра?! – крикнули на улице.
– Посмотри в сарае! – ответили вопрошающему.
Ворота открылись и внутрь забежал паренёк с подсвечником. Поставив его на землю, он принялся искать в куче инструментария заветные ёмкости.
Я освободил его от работы, перерезав трахею. Затем взял подсвечник и подошёл к тюкам с сеном.
Фанатики, кажись, заканчивали тушить тот дом, с крыши которого так рьяно пытались меня прогнать. И вот, когда они уже выдохнули, подумав: «Всё! Можно и дальше идти искать Эдгара!» – в сторону их жилищ покатились горячие снаряды в форме цилиндра.
Стоило тюку врезаться в стену дома, как в воздух поднимались волны искр с человеческий рост, и тут же начинали гореть соломенные крыши.
Некоторые из фанатиков попадали «под ноги» снаряду, получая ужасающие ожоги.
Едва они оклемались от увиденного, как из горящего сарая выбежал я, паля по ним из обеих револьверов и перезаряжаясь на ходу.
Подняв с тела очередного селянина масляную лампу, я швырнул её в очередной дом, мгновенно распространяя пламя.
В ужасе, многие из фанатиков бросились тушить свои дома или спасать оттуда детей. Другие оказывали помощь обожжённым.
Да, я был для них чудовищем в тот момент. И это меня устраивало. Лишь самые безумные пытались встать на моём пути, но их быстро усмиряли пули.
Бывало и так, что патроны заканчивались, а враги по близости – нет.
Оказавшись в окружении толпы, я выхватил вилы, стоящие у стены, и разрубил лицо одного из мужчин. Следующий был насажен на них и прибит к бортику повозки.
Достав нож, я согнулся в коленях, пропуская над головой взмах лопаты, и вонзил клинок в бедро фанатика. Мгновение спустя, мужчина истошно завопил, когда я разрезал его ногу до колена.
Мигом поднявшись, я перехватил его лопату и ударил ей в землю перед собой, на которой стоял другой безумец. Потеряв пальцы на правой стопе, а вместе с ними и равновесие, мужик упал на спину. Не раздумывая, я отделил его голову от шеи, рубанув лопатой по горлу.
Пока в округе не объявились новые враги, я бросился в ближайший дом, чтобы вновь передохнуть и сделать глоток настойки бодрости.
На пороге раздались шаги. В дверь ворвался юнец с винтовкой. «Уже вернулись?»
Я схватил оружие за ствол и поднял вверх, отправив пулю в молоко. Сбив парня с ног, я приставил револьвер к голове и спросил:
– Где держат Марко?!
– О-он в-в рат-туше! – испугано произнёс сопляк.
– Спасибо, – поблагодарив, я вынес ему мозги.
Ставни окна с права распахнулись, и внутрь заглянула вражеская винтовка. Увидев, как мелькнула моя тень, враг выстрелил, но меня на том месте уже не было.
Я спрятался за стеной между окнами и принялся заряжать револьверы. В хижину вбежал ещё один стрелок, но был сражён мною. Тогда боец снаружи выбил прикладом ставни другого окна, но меня увидеть не смог.
Моя рука накрыла поверхность ствола и потянула вперёд. Парень не желал выпускать оружие, и высунулся из окна с головой. Приставив револьвер к виску, я оборвал его жизнь. «Какая глупая смерть ждём всех этих несчастных, малолетних ублюдков», – зло произнёс я.
Вновь оказавшись на улице, и оглянувшись по сторонам, я заметил, что пожар охватил едва ли не треть домов в Эдеме и простые. Селяне практически не мешались под ногами, а иногда и вовсе пробегали мимо, не отличая меня от своих солдат. В конце концов, на моё плече также висела винтовка, а во тьме распознать лицо было практически невозможно.
Тем не менее, я продолжал убивать фанатиков по одиночке, чтобы забрать у них лампы и поджечь ещё больше домов. «От этого богопротивного места не должно остаться ничего, кроме пепла!»
Если все эти люди были согласны пожертвовать счастьем юной девчушки, почему у меня нет права принести в жертву их всех? Отец Севастьян своим примером показал мне, что можно! «Скорее бы прикончить этого ублюдка!»
Ворвавшись с ноги в здание ратуши, я меньше, чем за полминуты перестрелял всех бойцов в холле. Многие из них даже не были вооружены винтовками.
Оказавшись на пороге второго этажа, я был сбит с ног дерзким броском молодого человека. Мы кубарем покатились вниз по лестнице, ударяясь всеми частями тела.
«Кажись, я сломал ключицу!»
Оказавшись внизу, я сумел перевернуться и застрелить засранца. Посмотрев вверх, я увидел, как на меня летит здоровая тумба. Сделай я это на секунду позже, и был бы размазан по стенке.
Мебель разлетелась в щепки. Когда я вновь оказался на втором этаже, то первым же делом расстрелял двоих умником, додумавшихся придавить меня таким образом.
– Где ты, Марко?! – крикнул я на весь этаж.
– Здесь, дядя! – послышалось из-за какой-то двери.
Я пошёл на голос, но из-за поворота на меня напал парень с вешалкой. Железная труба больно ударила сначала по голени, а затем и по груди, усугубляя боль от ножевого ранения и сломанной ключицы. «Кажется, к ней добавилась и пара сломанных рёбер!»
Очередной взмах выбил из моих рук револьвер. Моё запястье опухло от синяка.
