переступать не хочется, и крошечная надежда, что моё отчисление может и не случится… А что из этого для меня сейчас страшнее, я сама не знаю. Мои пальцы ещё сильнее сжимают манжеты толстовки и тянут их. Ноги становятся ватными, и горит лицо.

— Полин, — в своём же голосе я слышу дрожь, — я не хотела, чтобы всё так получилось… Но ты ведь сама меня спровоцировала.

— Не так. Я позвоню своим родителям, и тебя не отчислят. Но ты становишься на колени и просишь у меня прощения, — и она не просто говорит. Она приказывает, указав взглядом на асфальт перед собой. — На колени.

Глава 45

Глава 45

Я молча хлопаю глазами. Слова Петровой будто оглушают. А она не моргая смотрит на меня. Если бы могла сжигать взглядом, то я бы давно лежала перед ней горсткой пепла.

— Ну же. Предлагаю один раз. Здесь и сейчас. Без лишних глаз и ушей, — Полина явно подначивает. — Только ты и я. Даже Тимурчика попросим отвернуться. Да? — она переводит взгляд на него и прищуривается.

Тим сразу же становится передо мной. Он мгновенно загораживает собой, а я тут же хватаюсь пальцами за его худи.

— Что ты несёшь? — низкий, хрипящий голос Тима звучит пугающе.

— Ты же хочешь и дальше учиться? — Взгляд Петровой опять направлен на меня. Всё такой же ядовитый. — Можешь даже мой телефон взять, чтобы не думать, что кто-то снимает. — и Полина действительно достаёт из кармана свой модный гаджет в стразах. Она спокойно протягивает его Тиму, который никак не реагирует на этот жест. Петрова хмыкает и убирает телефон. — Машину с Толиком тоже обыщите. Я действительно предлагаю решить эту проблему без посторонних. Надо всего лишь встать на колени.

— Я встану. Давай. — Тим дёргается, но я хватаю за его рукав худи. Душа готова полететь в пятки. Не уверена, что сейчас он не кинется на Петрову. Господи! Ну зачем было разговаривать с этой гадиной? — Это же я тебя тогда на колени и поставил. Только отстань от нас.

— Я не с тобой говорю, Горин, — холодно отзывается Полина и не сводит с меня глаз. — Аня… — Она делает шаг вперёд, а я сильнее цепляюсь пальцами за Тима. — Я серьёзно. Я просто хочу морального удовлетворения. Этого мне будет достаточно. Просишь прощения, а я прошу родителей отозвать просьбу о твоём отчислении. Моя семья летом всё равно переезжает в столицу. Меня не будет в этом захолустье уже через пару месяцев. Это же так обидно. Тебя отчислят, а я уеду…

Мерзкий холод сковывает моё тело. Сейчас Петрова кажется мне змеёй, которая подбирается в жертве. И хоть я за плечом Тима, но всё равно чувствую себя беспомощной. А Полина всё вонзает и вонзает в меня свои ядовитые клыки. Её яд — это слова.

Я не могу удержаться, чтобы всего на секунду не подумать о том, что она говорит, и не представить себе спокойную учёбу без её присутствия в академии. Никаких тебе издевательств, тупых шуток, уничтожающих взглядов, словно ты мусор под ногами. Ведь так и будет, когда Полина уедет. Только я могу этого и не узнать…

— Петрова, ты же больная… — через шум в голове слышу Тимура.

— Вы хотели со мной договориться? Так в чём проблема? Просто извиниться… — Полина хладнокровно гнёт своё.

Мы продолжаем играть с ней в гляделки. И самое ужасное, отчего сжимается в ком желудок, — это то, что я понимаю: Петрова не блефует. Я, наверное, дура, раз вижу это в её прямом, сосредоточенном взгляде. Она готова выполнить своё обещание, если только я…

Но я же не могу поступить сама с собой так? А в моей голове уже рисуются страшные картинки разговора с мамой. Вижу её налитые гневом глаза. Я даже слышу, как она орёт на меня. И ещё вижу, как сейчас становлюсь на колени…

Меня тошнит. В висках давит. А Полина всё травит меня своим взглядом.

— Аня, слышишь… — Меня встряхивают, как тряпичную куклу.

Я наконец перестаю смотреть на Петрову. Отрешённо поднимаю глаза на Тима.

— Не вздумай! — Он обхватывает мои плечи, вдавливая в них пальцы.

Это причиняет мне боль, но выводит из ступора.

— Поехали отсюда, — шепчу я.

Не говоря больше ни слова, Тим направляет меня к машине, придерживая за плечи. Но Петрова молчать не собирается.

— Просветова, ну ты и дура. Я ведь больше предлагать не стану.

— Не слушай её, — тихо произносит мне над ухом Тим.

Но я торможу. Если это закончится для меня плохо, то пусть это плохо начнётся именно так. Облизав сухие губы, я оборачиваюсь к Петровой, а ладони Тима на моих плечах сжимаются. Только ему нечего бояться…

— Я не встану перед тобой на колени. Ты просто избалованная дрянь, — пускай осипшим и неуверенным голосом, но всё-таки произношу это.

— Дрянь так дрянь, — Полина спокойно реагирует на мои слова. Без ухмылок и крика. — Жди приказа об отчислении.

Сглотнув, я лишь киваю. Спасибо, что обошлось без драки. Но дышать вдруг становится как-то свободнее…

Хватка у меня на плечах ослабевает. Тим перестаёт удерживать меня. Мне даже мерещится, что он облегчённо выдыхает. Но мы не успеваем отвернуться от Петровой, как она опять подаёт голос:

— Горин! Почему она?

Полина теперь не сводит взгляда с Тимура. Он отвечает ей сразу же:

— Мне с ней хорошо, — жмёт плечами. Его ответ звучит как само собой разумеющееся.

А я с опаской кошусь на Петрову. Чёрт её знает, что в этой разукрашенной башке.

— А со мной что, было не хорошо? — Полина растерянно разводит руками и говорит с обидой: — Чего такого умеет делать она, чего не умею я? Сосёт что ли, лучше?

— Ты не только дрянь, но ещё и непробиваемая дура, — усмехается ей Тим.

И, пока побледневшая Полина глазеет на нас, Тим открывает мне пассажирскую дверь, жестом приглашая сесть.

Не спеша мы выезжаем с парковки, а Полина всё ещё стоит на месте. В зеркало бокового вида я смотрю, как к ней подходит её водитель, а она закуривает сигарету.

Испытала