Когда Магда пришла сказать ему, что Луваен родила сына, он уже выбрал имя. Он не испытывал ревности к первому мужу Луваен. Она говорила о нем с любовью и большим уважением. Он доверял суждению своей жены о характере, и, по общему мнению, Томас Дуенда был исключительным человеком. В конце концов, он выбрал Луваен в жены. Баллард не мог придумать лучшего имени для своего сына.

— Томас, — сказал он. — Его зовут Томас.

Молчание усилилось, пока она смотрела на него в течение долгих мгновений, серый цвет ее глаз стал угольно-черным. Наконец она заговорила.

— Ты должен прожить еще четыре столетия, Баллард, как и я. Еще немного, и я почувствую себя обманутой в любви к самому прекрасному мужчине, которого я когда-либо знала.

Баллард притянул ее в свои объятия и зарылся лицом в ее волосы.

— Моя красавица, — прошептал он ей на ухо. — Если бы мы прожили тысячу лет, я бы все равно чувствовал себя обманутым.

Луваен отстранилась, обхватывая ладонями его челюсть. Одна тонкая черная бровь изогнулась:

— Я останусь мегерой до самой смерти.

— Просто пообещай мне, что не будешь проклинать меня, когда умрешь.

Она шлепнула его по руке:

— Конечно, нет. Мой призрак будет просто пилить тебя до бесконечности.

Он бы с радостью принял такую судьбу. Он провел большим пальцем по ее мягким губам, наблюдая, как ее веки опускаются все ниже и ниже.

— Поцелуй меня, строптивица, прежде чем закроешь глаза и будешь мечтать о прекрасном принце.

Они обменялись несколькими одурманивающими поцелуями, прежде чем Луваен скользнула в кровать и положила голову на плечо Балларда.

— Баллард, — сказала она слабым голосом.

— Хмм?

— Принцы скучны. Мне было бы до смерти скучно тащиться на королевские балы. А еще меня одолело бы отвратительное настроение, потому что я была бы затянута в колючее платье и одета в последнюю модную обувь: что-то безбожно болезненное и глупое, как стеклянные туфли. Я бы предпочла мечтать о Зеленом человеке с рогами или маркграфе с красивыми шрамами и прекрасным телом.

Баллард ухмыльнулся и поцеловал ее в макушку.

— А если ты проснешься и обнаружишь его в своей постели? Ты побежишь звать на помощь?

Она нескромно фыркнула:

— Вряд ли. Я способна оценить что-то хорошее, когда вижу это. Я бы переспала с ним.

Его плечи затряслись от беззвучного смеха. Он прижал ее к себе так крепко, как только мог, не раздавив:

— Я люблю тебя, Луваен де Совтер.

— Я тоже люблю тебя, мой лесной король.