Значительный вклад в развитие египтологии внесла группа маститых берлинских ученых. В 1880 г. в свет вышли «Коптская грамматика» (Koptische Grammatik) Штерна и «Новоегипетская грамматика» (Neuägyptische Grammatik) Ад. Эрмана. В 1889 г. Эрман также издал работу «Язык папируса Весткар» (Die Sprache des Papyrus Westcar), а в 1894 г. – «Египетскую грамматику» (Aegyptische Grammatik), четвертое издание которой вышло в свет в 1928 г. Его наиболее выдающийся ученик К. Зете в промежутке между 1899 и 1902 гг. опубликовал монографию «Египетский глагол» (Das Aegyptische Verbum). Во всех этих трудах, до сих пор остающихся непревзойденными, содержатся точные сведения о морфологии, в частности спряжении глаголов, фонетике, о взаимосвязях между древнеегипетским, коптским и семитскими языками. Хотя Шампольон в своем письме к господину Дасье, а также в «Кратком очерке о иероглифической системе» (Précis du système hiéroglyphique) акцентировал внимание на сходстве между древнеегипетским, древнееврейским и арабскими алфавитами, многие довольно известные египтологи даже в 1914 г. использовали устаревший способ транскрипции, при котором первые четыре знака алфавита – изображения орла, тростникового листа, руки и цыпленка – считались гласными, хотя в действительности они соответствуют буквам «йот», «айн» и «вав». За то, что второй способ транскрипции постепенно стал основным, следует поблагодарить Адольфа Эрмана, опубликовавшего вместе со своей грамматикой хрестоматию и глоссарий и еще в 1897 г. начавшего работу над более полным, систематическим и достоверным словарем, чем составленный Бругшем. В те времена многие тексты, находившиеся как в Египте, так и в музеях, оставались неопубликованными или существовали лишь в виде фрагментов. На первом этапе были приложены огромные усилия для их повторного изучения и публикации. В результате были опубликованы «Литературные тексты Среднего царства» (Litterarische Texte des Mittleren Reiches), «Повесть о красноречивом поселянине», «Странствия Синухета», «Сказка о пастухе», «Документы…» (Urkunden) и тщательно доработанное сводное издание Текстов пирамид. В составлении описаний всех этих текстов принимали участие многие ученики выдающихся египтологов, причем не только немецких.

Подобно Масперо, Адольф Эрман стремился стать специалистом во всех сферах египтологии. Две его книги: «Египетская религия» (Die aegyptische Religion) и «Жизнь египтян в древности» (Aegyptisches Leben in Altertum) – были переведены на несколько языков, перенесли несколько изданий и до сих пор остаются классическими трудами. Другой классической работой стали «Древние надписи Египта» (Ancient Records of Egypt) Дж. Г. Брэстеда, куда вошли переводы и комментарии к историческим исследованиям, вышедшим в свет в разных странах. Отдельного упоминания заслуживает Работа Эд. Мейера, внесшего ясность в хронологию Древнего Египта и наконец поставившего под сомнение основанную на труде Манефона теорию, сторонники которой переоценивали продолжительность разных исторических периодов. Ложные представления могут просуществовать на протяжении очень длительного времени, и для того, чтобы избавиться от них, следует проявить огромное упорство.

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА И ЕГИПЕТСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

По окончании Первой мировой войны начался новый период истории, на протяжении которого во главе Службы древностей снова стояли французские исследователи: сначала П. Лако, затем Э. Дриотон, которым помогали египетские, французские, американские и английские ученые. Как и многое другое в Египте, этот период завершился между 1951 и 1953 гг. Он оказался менее беззаботным, чем предыдущие. Появились новые требования к проведению археологических раскопок. Кроме того, в научной работе начали принимать участие сами египтяне. В 1912 г. был ужесточен закон о памятниках древности. Было установлено, что разрешение на проведение раскопок будет выдаваться не частным лицам, как прежде, а научным организациям, которым придется согласовывать как состав членов экспедиции, так и план предстоящей работы. Теперь участникам раскопок запрещалось забирать себе половину (или вообще какую-либо часть) находок. Был принят следующий подход: любой артефакт, аналогов которого прежде найдено не было, должен быть передан на хранение в Каирский музей. С другой стороны, археологи могли передавать в музеи своих стран находки (какими качественными те ни были бы), аналоги которых уже есть в Каире. Это решение было честным и вполне могло удовлетворить руководителей экспедиций, так как в Египте встречается множество предметов, относящихся к одному и тому же типу. Однако в действительности оно не было полностью удовлетворительным.

При жизни Мариэтта Бругш основал археологическую школу, и Ахмед Камаль, один из его учеников, на протяжении долгого времени являлся одним из хранителей Каирского музея. Постепенно титанические усилия египетских властей, направленные на развитие высшего образования, принесли плоды, и со временем египетские ученые, получившие образование в Европе или Египте, где их учителями были европейские специалисты, получили право называться преемниками Шампольона и на высоком научном уровне провели археологические исследования на территории плато Гиза и в Туна-эль-Гебель. Большинство этих египтян не устраивало простое сотрудничество с европейцами, и они намеревались получить полный контроль над Службой древностей, что им постепенно удалось. К 1939 г. все главные инспекторы были египтянами. Вскоре то же можно было сказать и о хранителях, генеральных директорах и архитекторах.

В самом начале этого периода была сделана волнующая находка. Начиная с 1917 г. лорд Карнарвон, страстный любитель египетского искусства, получивший прекрасное образование, и профессиональный археолог Г. Картер, отлично знавший топографию левого берега Нила в районе Фив, снова начали работу в Долине царей. По завершении работы, проводившейся там В. Лоре и Т. Девисом, неизвестным оставалось место погребения только одного фараона, и им был Тутанхамон. Так как этот царь не считался образцом благочестия, у исследователей не было оснований полагать, что его гробница может располагаться рядом с принадлежащими его предшественникам, хотя доказательства обратного также отсутствовали. Лорд Карнарвон получил разрешение на проведение раскопок на почти таких же, хотя и более жестких условиях, как и Теодор Девис. В случае обнаружения царской гробницы, даже если она оказалась бы разграбленной, или нетронутой гробницы частного лица все найденные там артефакты должны были отправиться в Каирский музей.

Сначала поиски не увенчались успехом. Через пять лет археологи, уже не испытывавшие оптимизма, вернулись к изучению местности, расположенной неподалеку от гробницы Рамсеса VI. Именно там они обнаружили вход в гробницу, заваленный булыжником и перекрытый стеной с оттисками печати фараона, погребение которого они искали. За первой стеной оказался коридор, упиравшийся во вторую, также покрытую оттисками печатей. За ней оказалась камера, заваленная превосходными артефактами. Из нее можно было попасть в два других помещения и погребальную камеру. Богато украшенная мумия Тутанхамона покоилась в массивном золотом гробу, помещенном в другой двойной саркофаг, который, в свою очередь, был помещен внутрь четырех ковчегов, поставленных один над другм. Это было величайшее открытие. На протяжении какого-то времени весь мир пристально следил за происходящим в Долине царей, а целая команда специалистов занималась измерением, зарисовкой, фотографированием и выемкой сокровищ, находящихся в прекрасной степени сохранности и в