- Алло.

Сиплый мужской голос на другом конце провода прозвучал не то что бы грубо, но, по меньшей мере, недружелюбно:

- Антон Егорович Бойченко?

- Всё так. А кто спрашивает?

- Сержант Артём Булаев. Приморское РОВД. Вы оставляли мне свою визитку.

- Д-да, з-здравствуйте... - голос Антона вздрогнул; он сразу же вспомнил тот день, когда чуть было не словил от грабителей пулю. Нити мыслей начали накручиваться неравномерными мотками, словно наматываемые на вилку спагетти. Отголосок прошлого? Всё в его жизни изменилось, однако сержант, так похожий на дядю Степу из советского мультфильма, вырвал его из омута новизны назад, в прежнее русло обязанностей и забот. «Неужели с прошлым всё-таки не покончено?» - подумал Антон. Выйдя из кабинета, он с силой хлопнул дверью:

- Слушаю вас.

- Я веду расследование того нападения. Мне нужно задать вам ещё несколько вопросов.

Бойченко на секунду окунулся в поток подозрений: а голос сержанта с тех пор заметно изменился. Весьма-весьма заметно. Тогда от его интонации так и веяло ленью, хотя тембр звучал чётко и ясно. Теперь же всё наоборот: твёрдая и элегантная хрипотца. Сержант простыл? Всю ночь болел за любимую футбольную команду? Что-то здесь не так. На потолке, в зоне периферийного зрения, промелькнуло чёрное пятно. «И досюда добралась эта треклятая моль?»

- Антон Егорович, вы на связи?

Бойченко присмотрелся: моль подползла к щели в подвесном потолке и замерла. Уборщица как ни в чём ни бывало натирала шваброй плитку. Отвернувшись от неё и сжав переносицу, Антон произнёс судорожное:

- Да-да, я здесь.

- Вы сейчас в банке?

- Верно.

- Прошу вас, не покидайте место работы. Буквально пара уточнений. Элементарнейшая формальность. Мы прибудем к вам с минуты на минуту.

«Мы?» Сомнения овладевали Бойченко всё сильнее. Разве для того, чтобы справиться с подобной мелочью, одного мента недостаточно? Неужели нельзя выяснить всё необходимое по телефону? Эти очевидные нестыковки перепугали Антона не на шутку; его настороженной бдительности мог бы, пожалуй, позавидовать и чуткий наёмный убийца. Или всё это - финальная стадия паранойи? Пиджачные подкладки пропитались потом, хотя пальцы на ногах, казалось, вот-вот отмёрзнут.

- Хорошо, жду, - после недолгого замешательства ответил Бойченко.

Якобы Булаев бросил трубку. Ни здравствуйте, ни до свидания. Антон окончательно поник: «Может, я до сих пор в ночном кошмаре?». Он взглянул на часы, казалось бы, уже сотый раз за день. Без пятнадцати девять. Тик-так, тик-так. Недобрые предчувствия продолжали одолевать его. Даже если всё это являлось следствием истёкшего срока, о котором говорили могущественные кольца во тьме, то у него оставалась ещё четверть часа. Почти тысяча секунд. Вроде бы мелочь, но уговор есть уговор. Стоило уборщице скрыться за углом, как моль издала еле слышное шипение; то ли писк пробитой шины, то ли писк брошенной в огонь улитки. Звук исходил из проёма в подвесном потолке. По спине Антона побежали мурашки. Он сделал осторожный шаг. И ещё один. Заглянув в щель потолка, он отшатнулся; внутри кишели десятки таких же жирных мотыльков. Они ползали друг по другу, как пчёлы в улье; кишели, как мухи в чреве гниющей падали. Колени подломились, и Бойченко едва ли не рухнул на пятую точку. Словно заметив его реакцию, сидящая на стене моль завибрировала. Крылышки её распахнулись; на мохнатых опахалах белели два кольца. «Двойное затмение» - промелькнуло в мозгу за секунду до того, как горло сжал рвотный позыв. Опираясь на стены, Антон ломанулся к туалету. Голова закружилась, в глазах потемнело. Забежав в кабинку, он припал к унитазу и вывернул из себя утренний кофе. Приступ рвоты драл его изнутри, пока Бойченко не закашлялся. Едкая желчь растекалась по носоглотке и заливала дыхательные пути - так же и жуткие предзнаменования затапливали сегодняшний понедельник.

- Го... господи... - с трудом проговорил Антон, сплёвывая. - Помоги... помоги же мне хоть раз... прошу...

Позади послышался скрип двери, а затем взволнованный женский голос:

- Антон Егорович?

Бойченко дёрнул за конец рулона; глухо забарабанила картонная втулка. Небрежно смяв бумагу, он обмакнул в неё обслюнявленное, всё в слезах и соплях, лицо.

- Антон Егорович, вы тут?

Нажав на смыв, Антон осторожно выглянул из кабинки: в проёме стояла Катя Жальнина.

- В чём дело?

- Извините, но к вам там посетитель.

«Полицейские? Шустрые... А если не они? Чёрное чудище пришло за должком?.. Может, сбежать? Дать дёру, пока не всё потеряно?»

- Какой ещё посетитель?

- Девушка. Она сказала, что вы её ожидаете. Просила поторопиться.

Антон ажно передёрнулся, а на губах его промелькнула улыбка, словно он просил прощения у создателя за то, что заставил его уделить внимание своей жалкой персоне. Набрав полные лёгкие, он выскочил из туалета и устремился к операционному залу. Сердце колотилось, как бешеное: Бойченко шагал к двери, как шагает подсудимый, только что узнавший, что он выиграл тяжёлый судебный процесс.

Клиентов в банке стало гораздо больше. От касс до панорамных окон тянулись три длинные очереди. Антон оглянулся: на диванчике сидели всё те же старушка с овечьими кудряшками и старпёр. И только присмотревшись он заметил спрятавшийся за ними силуэт. Свисающая мешком чёрная байка; узорчатая бандана; прямые волосы и внушительных размеров рюкзак.

Кимико. Она, родненькая.

- Очень вовремя, - прошептал Антон.

С опаской поглядывая на входные двери, он подошёл к девушке и сел рядом:

- Привет. Не ожидал тебя увидеть.

- До сих пор не верится, что я успела. Как хорошо, что ты не видишь всего того, что тебя окружает.

- Окружает?.. Меня?.. – Антон весь скривился. - Как вы с Дави?..

Но Кимико не дослушала его реплику:

- Судя по тому, что твоё параллаксное излучение борется, с содержимым диска ты уже ознакомился. Ты ведь понимаешь суть происходящего, да?

- Погоди-ка, то есть всё это... всё то, что написано в рассказе Мариуса, случилось с вами на самом деле?

Антон выглядел не на шутку взволнованным; было почти что заметно, как лихорадочно бьётся пульс на его запястьях и висках. Кимико кивнула:

- Да, - её разноцветные глаза горели как угли. – Именно так всё и было.

Раскрыв рот, Бойченко замер. Он захотел повысить на девушку голос и потребовать хоть каких-нибудь объяснений. Старики, сидящие рядом, с подозрением уставились сначала на него, а затем на Кимико. «Спокойно, не надо привлекать внимания, - подумал