Шрифт:
Закладка:
Этот фанатический восторг совершенно равносилен такому же восторгу, какой христиане, глубоко верующие, испытывали при виде Иерусалима с гробницей храма Воскресения Христова.
Жизнь массы населения в г. Мешеде поэтому регулируется этим фанатическим тоном почитания Имам-Резы. Конечно, совсем не так настроено духовенство, управляющее мечетью и всем имуществом гробницы Имам-Резы, но оно умело ведет себя с паломниками, имея на них огромное влияние. Во всяком потребном случае оно может быстро поднять массу и настроить ее так, как это им будет нужно и выгодно. Доступ для осмотра гробницы Имам-Резы строго воспрещен всем немусульманам, и этот запрет строго соблюдается.
В самом городе Мешеде считается от 500 до 600 домов еврейских и до 100 христианских, в том числе консульства, торговые конторы, купечество разных национальностей. Отношение постоянное населения к христианам и европейцам вообще спокойное, но прорывается иногда резко, напр., в случае попытки английской табачной компании ввести акциз на табак и проч.; но это редко. Думаю, в случае войны с Персией какого-либо европейского государства мусульманское духовенство может легко нафанатизировать массы народа против европейцев.
Как город и местность, потребляющая хлеб, а не производящая, город Мешед в случае войны с Персией должен быть оставлен в стороне от всех военных операций и даже вне коммуникационной линии и отнюдь не заниматься войсками наступающего, так как ему придется кормить все население города. По существу, город никакого военного значения не имеет и, предоставленный самому себе с гробницей и паломниками, лишит возможности духовенство волновать и разжигать фанатизм массы. Особенно это важно при нашем столкновении с Англией и Афганистаном и вынужденном направлении операционной линии через Северный Хоросан.
Проезжая теперь по городу Мешеду, видя грязь улиц, скученность домов азиатского типа в два и даже три этажа, переполненные донельзя и разнообразного типа и племени азиатским людом, базары с открытыми и покрывающимися пылью и мухами съестными припасами, отсутствие всякого надзора в санитарном отношении, я представлял себе ясно, каким источником заразных эпидемий может стать это скопище людей, собирающихся со всех концов шиитского мира сюда со всеми своими скорбями, но и болезнями. Глядя же на полуразрушенные стены города и полузасыпанный ров, думаю, что едва ли найдется такой вождь, который решился бы защищаться в этом растрескавшемся глиняном горшке даже против полевой артиллерии.
Но как религиозный центр для твердо и фанатично верующей массы шиитов это святыня, с которой надо обращаться самым осторожным и доброжелательным образом, чтобы не возбудить их к себе острой и жгучей ненависти не только в Персии, но и среди своих русскоподданных и достаточно многочисленных шиитов.
О своем движении я, конечно, еще из Мешеда осведомил свое начальство по телеграфу, а кроме того, с консульской почтой отправил все сработанное мною за истекшее время.
Выжидали подхода наших черводаров с вьюками, задержанных сарбазами, сборщиками дорожной пошлины, которые предъявили черводарам непомерные требования. Выручили от сарбазов-грабителей свои вьюки только при помощи плетей. Это первое грабительское покушение за все время экспедиции. Сарбазов не кормят, отпускают за деньги на вольные заработки, и они их придумывают, как смогут.
Наш ген. консул П.М. Власов, вполне одобряя направление, избранное мною для возвращения в Закаспийскую область, дал мне своего консульского гуляма (Мешеди Ахмед Исса-хан-о-глы), который оказался очень заботливым, улаживая успешно все дела для успешного ночлега.
Утром 6/192 г. поднялись в 4h45myrpa. Очень плохо спалось. Ведь это канун и праздник Св. Крещения. Страшно захотелось попасть скорее к себе домой в пределы России. Странствуем уже около полугода, не имея правильного и спокойного дня отдыха.
В 10h 48m утра достигли плаца казачьей конной батареи, где шла церковная служба по случаю дня Св. Крещения. Мы были счастливы, сердечно встречены и от всей души возблагодарили Господа Бога за благополучное возвращение в пределы дорогой России, успешно выполнив данное важное и ответственное поручение. После молебна и водосвятия батарея приняла нас с самым сердечным гостеприимством. Рассчитался и наградил всех своих служителей.
В этот же день я успел в 3h 40m дня погрузиться на проходящий почтовый поезд, и мы помчались в г. Асхабад от ст. ж.д. Каахка.
Итак, закончена и последняя (8я) задача по исследованию путей от г. Асхабада до г. Мешеда и от этого последнего на север до Закаспийской железной дороги. Подводя теперь итоги выполненных работ, оказывается, что экспедиция длилась с 20/VII 91 г. по 6/I 92 г., т. е. 171 день или 5½ месяцев, захватывая знойную часть лета, осень, особенно дождливую в Астрабадской провинции, и самую холодную часть зимы. За все это время пройдено свыше 2900 верст верхом и пешком, а заснято маршрутной съемкой 95 верст в 1 дюйме в масштабе) всего 2430 верст: съемки эти большей частью заполнили до сих пор существовавшие пробелы как в наших, так и в английских картах, причем некоторые местности были европейцем посещены и сняты впервые. Попутно со съемкой производились барометрические определение высот; собраны разнообразные географические, этнографические и торговые сведения о посещенных странах или областях.
Кроме того, выполнены специальные, возложенные на меня весьма секретной инструкцией военного характера сведения, а дополнительным приказом г[енерал]-л[ейтенанта] Куропаткина почти вдвое расширен первоначально намеченный район исследования. Во время командировки исполнялись попутно и разнообразные поручения консулов и посланника в Тегеране, касающиеся разбора или рассмотрения дел русскоподданных, проживающих в Персии в тех пунктах, какие мне пришлось посетить.
«По исполнению своему все представленные работы давали возможность непосредственно ими пользоваться несмотря на то, что обстановка, при которой приходилось работать, была часто крайне неблагоприятной, а иногда непосредственно угрожала опасность для жизни» (официальное письменное заявление начальника штаба г[енерал]-м[айора] Федорова в докладе командующему войсками г[енерал]-л[ейтенанту] Куропаткину).
Главное же, слава Богу, все время здоровое, в общем, состояние людей и животных. Только один раз пришлось заплатить черводару за сорвавшуюся в пропасть лошадь при переходе зимою Эльбургского хребта: лошадь убилась, а вещи сохранились довольно счастливо.
Теперь мне предстояло сделать доклады моим начальникам обо всей поездке. С этими мыслями я и приближался к г. Асха-баду.
Поезд наш пришел поздно вечером. Еще из ст. Каахка я
