— Со многими мы не знакомы... о, как поживаешь, Гаррик? — Певерелл кивнул в сторону Олливандера.

— Старость замучала, а ты, я вижу, в расцвете сил, Оред, — ответил ему Олливандер.

— Прошу прощения, мистер Певерелл, но это закрытое заседание парламента Великобритании… — начал было говорить кто-то из лордов, но был прервал очередной вспышкой хохота.

— Тогда я, пожалуй, задержусь. Послушаю, о чем вы тут болтаете. Кстати, — Оред Певерелл обернулся в сторону Дамблдора и по спине старика пробежали мурашки. — Я принес вам небольшой подарочек.

Певерелл кинул к ногам директора еще живое тело.

— Назови свое имя, — приказал Оред.

— Чарли, Чарли Уизли, — проговорил еле живой пленник.

В руке Дамблдора тут же материализовалась убранная до этого палочка, а по залу прошла волна шепотков.

— Он вам не навредит. За попытку воровства я забрал его магию, — бросил Певерелл, проходя к своему креслу по левую руку от королевской трибуны. — Продолжайте, вы точно обсуждали что-то интересное, уж простите, что так грубо прервал.

После того, как Уизли сопроводили в специальную камеру на нижних уровнях министерства, заседание постепенно вернулось в свое русло. Певерелл, за которым присматривал Дамблдор, рассматривал сначала герцогов, над каждым из которых был вырезан герб его семьи, затем окинул взглядом лордов и сиров.

Закончив с осмотром, он усмехнулся и посмотрел в упор на Дамблдора.

— Занятная у вас палочка, мистер Дамблдор, — услышал директор у себя в голове. — Печально видеть, что наследство моих предков постепенно покидает высший свет нашей родины. Мраксы и Поттеры больше не с нами?

— Мраксы выродились полвека назад, — Дамблдор направил свою мысль в сторону собеседника. — А вот последний Поттер пока еще слишком юн, чтобы присутствовать на нашем собрании.

— А Гонты?

— Я не знаю. Их не видели уже больше ста лет; поговаривают, что у старика Грегори не было детей. Но долгое отсутствие ведь не признак исчезновения, не так ли? — Директор усмехнулся. Со стороны этот диалог выглядит наверняка очень странно, ведь при невербальном общении нужно поддерживать контакт глазами.

— Вы знаете, где Поттер? — спросил Оред. Дождавшись кивка от Дамблдора, добавил: — Я хотел бы с ним встретиться лично. Мой покойный дядя отзывался о нем крайне… противоречиво. Должно быть, это очень интересный молодой человек.

— Это возможно, загляните ко мне в замок дня через три. Разговаривать во время этого фарса несколько неудобно.

На этом диалог двух древних магов прервался и оба сделали вид, что внимательно слушают выступающего лорда Аббота.

***

— Он изменился, стал просто невыносимым, — стучала жаловалась Лита матери. — Перестал с кем-либо общаться, кроме этой… Гринграсс. Сидит целыми днями и читает свои заумные книжки.

— Да? И что же он такое изучает?

— Теоретическую трансфигурацию, пространственную магию (тоже теоретическую). Артефакторику, кучу работ по рунам, причем по таким алфавитам, о каких мы даже не слышали, — ответил за кузину Эд.

Собравшись вместе, семьи Лестрейнджей и Блэков пили пятичасовой чай в гостиной с гобеленом. Лите никогда не нравилась эта комната, в отличие от троюродного брата, красовавшегося на семейном древе сразу под именем Сириуса, ее тут не отметили. Как и у Лестрейнджей, у которых записывались в родовое древо только мужчины.

— Учителя тоже поменяли к нему отношение, прощают все что только можно, разрешение на выход из аудитории подписали, хоть Макгонагалл и была против.

Взгляды сидящих вопросительно скрестились на профессоре Вальбурге Блэк.

— Я тут не при чем. Мальчик знает всю теорию и на людях себя ведет как подобает его статусу и положению, вот я и не пристаю к нему по мелочам.

— Будто бы я что-то делаю не так, — пробурчал Эд.

— Он не мой внук, я не обязана за ним следить, а вы, молодой человек…

— Вообще-то, он твой племянник, — заметил Сириус.

— Не тебе мне об этом говорить. Ты и сам за своим каким-то там братом приглядеть не в состоянии, — огрызнулась Вальбурга.

— И опять Поттер в центре внимания, — тихо сказала Лита брату, но ее все равно услышала Беллатриса.

— Не будь с ним так жестока. Он рос один, в семье людей, ненавидящих магию и волшебников, а после того ужаса, который вы все пережили, мальчик остался в полном одиночестве в школе на долгие месяцы. Не каждый вообще может такое выдержать, не то что остаться прежним.

— Но он ведет себя как самовлюбленный придурок, смотрит на всех свысока, будто его не волнуют наши мелкие мысли и проблемы, — стала доказывать Лита.

— Ему всего двенадцать, каждый старается пережить стресс как умеет, — ответила Белла. — Если вы продолжите издеваться над ним, пытаться всячески унизить или сломать его самомнение, то постепенно он обозлится на вас и начнет считать врагами.

— Да пусть хоть кем считает, мне на него наплевать! — чуть ли не крикнула Лита, привлекая внимание остальных в комнате.

— Ты говоришь, что он обложился книжками, даже название которых ты не можешь понять и разрабатывает заклинание, способное остановить убивающее проклятие? — задал вопрос Сириус. — Если это так, то то, что ты сейчас ляпнула, было просто верхом глупости.

— Он всего лишь ботаник, зарывшийся в книжки, — уже не так уверенно продолжала стоять на своем Лита.

— И поэтому его взял в личные ученики Дамблдор? С вашей последней встречи на дуэльном плацу прошло уже полгода, ты думаешь, что он, как и ты прохлаждался во Франции и загорал на лазурном берегу? Что, если он уже сейчас может превратить тебя в полностью лояльный себе кусок мяса? — Сириус говорил серьезно, от чего у обоих детей холодом свело спину. — Или ты забыла, как он в первые недели в школе убил человека?

— Отец, если бы он был опасен, Дамблдор бы не стал держать его в школе, — сказал Эд.

— Он не опасен, пока ему плевать на вас и ваши шалости. Но если вы переступите черту, то он может и огрызнуться в ответ, — поддержала кузена Беллатриса.

— Вам стоит вернуть отношения с