силясь перекричать ветер:

– Я не знаю, сколько еще буду без сознания! Нужно где-то приземлиться. Подальше отсюда!

Пес-конь кивнул и, сделав вираж, направился в сторону деревни, чернеющей впереди уродливым полипом. Твила покрепче ухватилась за выпирающий позвонок, как за рукоятку, и сжала коленями бока. И тут сквозь свист ветра, шум крови в ушах и хлопанье кожистых крыльев она услышала звук, от которого сердце пропустило удар. Плач, плач ребенка.

– Нет, постой!! – Она резко дернула Араша за ухо. – Прости, летим туда! – Твила указала на болото, откуда исходил звук. Сверху оно выглядело абсолютно круглым. Оно почти не изменилось в этом мире, только вода не блестела, отчего казалось, что на его месте дыра. Такая темная и глубокая, что проходит через всю землю, а потом еще продолжается в небытие.

Араш глянул на нее с сомнением, но послушно начал снижаться кругами. Миры замелькали чаще, и Твила поняла, что вот-вот очнется:

– Скорее, пожалуйста!

Араш резко забил крыльями, приземляясь, и мягко опустился на землю. Она едва успела скатиться с костлявого бока… и очнулась на берегу. Ланцета рядом не было.

* * *

Эшес так и не понял, что произошло. Сперва ему почудилось, что впереди на дороге он различил Твилу, а потом какая-то огромная тень накрыла землю, и вот уже на этом месте остался лишь растерянно озирающийся всадник. Эшес замер и потряс головой: не иначе как последствия сотрясения. Но тут тень, черная даже на фоне ночного неба, вернулась, пронеслась над их головами и, закладывая виражи, свернула в сторону болота. Всадник проводил ее взглядом – значит, тоже увидел, – и направил коня к зарослям. Верхом там не пробраться, поэтому он спешился и принялся продираться через кусты. Эшес кинулся за ним.

Твила приходила в себя на берегу, когда услышала треск сучьев наверху. На краю котловины показался Левкротта. Оглядел берег, увидел ее и поспешил вниз, оскальзываясь и оступаясь. Земля под сапогом поползла, и он проехал по склону на спине, но тут же вскочил и продолжил путь, припадая на одну ногу. Еще никогда она не видела его таким: в растрепанных волосах застряли комья грязи, лицо все иссечено ветвями, костюм тоже измазан, а местами порван.

Она попыталась подняться. Голова кружилась, а висок саднило.

Когда Эшес подбежал к краю обрыва, Левкротта был в полудюжине шагов от лежащей на земле Твилы. В несколько прыжков преодолев спуск, Эшес оказался рядом, и в тот самый момент, когда тот потянулся к девушке, встал между ними и ударом откинул его.

– Назад! Больше ты к ней не прикоснешься.

Левкротта едва удержался на ногах. Он тяжело дышал, глаза растерянно метались. Он ошеломленно оглядел его:

– Какого…

Тут Эшес заметил, что бедро у него наспех перетянуто какой-то тряпкой.

– Похоже, ноги – твое слабое место.

Мужчина безотчетным движением потянулся к поясу. Но ни шпаги, ни трости при нем не оказалось. Однако замешательство длилось недолго. На его лицо уже возвращалось прежнее уверенное выражение. Эшес чуть обернул голову, не отводя от него взгляда:

– Твила, ты как?

– Хо… рошо. Со мной все в порядке, – послышалось сзади.

Твила поднялась и осторожно выглянула из-за его спины.

Левкротта уже успел окончательно прийти в себя. Пригладил волосы и оправил костюм, что выглядело совсем уж нелепо, учитывая, в каком он был плачевном состоянии.

– Тебе следовало завести свою семью, хирург, – чтоб не вмешиваться в дела чужих. Но теперь уже поздно. – Он хрустнул костяшками и пошевелил пальцами, словно разминаясь перед игрой на клавесине. – Я даже рад, что ты здесь, – закроем этот вопрос раз и навсегда.

Левкротта шагнул вперед и внезапно запнулся. Уголок его рта дернулся и пополз вниз, а уверенное выражение начало испаряться с лица. Он замер и растерянно заозирался:

– Милая, ты это слышишь?

Эшес продолжил настороженно следить за ним, решив, что тот притворяется. Но мужчина словно забыл о его существовании. Повертев головой, уперся взглядом в болото.

Сзади пошевелились.

– Слышу… – отозвалась Твила, к удивлению Эшеса, и выглянула из-под его подмышки.

– Что, о чем вы?

– Тс-с-с, – Левкротта вскинул палец и прислушался с совершенно безумным видом.

– Это оттуда, – Твила указала на огоньки на том берегу, и он кивнул, соглашаясь.

Стоило ей это произнести, как светлячки, качнувшись, двинулись в их сторону, распространяя над темной водой мягкое свечение. Достигнув середины болота, они замерли. Только один – изумрудно-золотистый – отделился от остальных и подплыл ближе.

Левкротта подошел к краю воды и растерянно обернулся к Твиле:

– Что это?

Твила вышла из-за спины Эшеса и встала сбоку:

– Я… я не знаю, но я тоже это чувствую и слышу.

– Настоящая семейная идиллия.

Они все втроем вздрогнули и подняли головы. На краю обрыва стояла баронесса.

– Как погляжу, это место просто не дает вам покоя. Надо было взимать плату за вход. – Она повернулась к господину Грину, и тот подставил руку, помогая ей спуститься. – Но я рада, что затянувшееся дело подходит к концу.

Левкротта сдвинул брови:

– О чем вы? Что это тут вообще за чертовщина?

– Ну-ну, – баронесса уже ступила на берег и остановилась в нескольких шагах от них, – не при детях же!

– Вам никто не говорил, что женщина должна быть загадочной, но в меру?

– Никаких загадок. – Она беспечно пожала плечами и повернулась к Твиле. – Скажи, тебе ведь с самого начала не хотелось уходить из Бузинной Пустоши, как будто что-то держало, не так ли?

– Так…

– И тебе нравится это болото?

Твила удивленно взглянула на нее:

– Да.

– А ты никогда не задумывалась, почему место, которое кажется всем жутким и неприятным, вызывает у тебя такую нежность?

Твила растерянно покачала головой.

– Просто… здесь тепло и уютно. И пахнет печеньем с молоком.

Баронесса чуть кивнула:

– Не скажу, что понимаю тебя, но это чувство многие описывают примерно так.

– Какое чувство?

– Что вы имеете в виду? – вмешался Левкротта.

– Думаю, ее светлость хочет сказать, что матери любое место покажется лучшим на свете, если там ее малыш.

Твила обернулась. Кусты раздвинулись, и на берег вышла Дитя.

– Дитя! Что ты тут делаешь?!

Подруга пожала плечами:

– Лубберт передал, что ты ждешь меня на болоте. Я не вовремя?

Твила чуть не взвыла.

– Да пусть остается, если хочет, – махнула рукой баронесса. – Мне всегда нравилась сообразительность этой девушки.

– Спасибо, ваша светлость, а мне нравится ваше умение подводить людей к нужной мысли и чувство стиля, – в свою очередь ответила Дитя.

Баронесса неожиданно улыбнулась и кивнула на болото:

– Тогда, возможно, ты знаешь, что это?

– Догадываюсь, ваша светлость.

– Погодите, – Твила в волнении повернулась к сиявшему над