Облажался весь белый свет.

В общем, чертовнёй чертовня. Ничего на свете ить нет!

И теперь я как берендей,

Что бредёт по пояс в беде:

Я бреду по пояс в беде,

Подо мною пляшут муде. Фальшь я ненавижу. И ложь. Ложь я ненавижу. И фальшь.

Ну чего, судьба, ты мня бьёшь?

И чего тадыть делать дальш? Наступает ночь на говно.

С возрастом мы любим сильней. До чего же в жопе темно! — Словно, блядь, в долине теней.

В общем, чертовнёй чертовня. Нас ужалил Хуй в броньжилет. Кто ж теперь полюбит меня? — Обломайся, весь белый свет!

Шансоньеада-миньонет

Сиреневый туман над нами проплывает:

К нему не зарастёт народная тропа,

Где гордый внук славян, — кондуктор понимает, — Стоит едва-едва, живёт едва-едва.

Нет, весь я не умру: душа в заветной лире И трах переживёт, и тренья убежит,

И славно будет нам, доколь в подлунном мире Кондуктор не спешит, кондуктор не спешит.

И долго буду тем любезен я народу,

Что чуйства добрыя я лирой пробуждалль,

Што в мой шештокий век вошшлавил я Швабоду — Ну, то есть улетел в сиреневую даль.

Морок клубится, морок. Тощая тьма скворчит. Всё же: в 12–40 Музыка зазвучит.

Музыка лёгким дымом Взмоет и задрожит, Глянет на нас — и мимо нас побежит.

Время крадётся, время.

Тянется смертной сенью над головой.

Мы для неё — негожи,

Но через пень-колод Музыка, может, всё же, нас подождёт.

9 9 9

Что гулять, коль ничего не осталось? День последний, да ночь сырая.

Я пойду себе, выпью малость —

Я ведь вроде не помираю.

Помереть бы мне… не, пожить бы. Что хотел — ничего не вышло. Брался — срался. Не нажил жиру.

Что ж теперь переть против дышла? Не случилось мне откровенья. Коноёбое мановенье Не ховало меня за темя.

Ну так ждать чего? Воскресенья? Авотхуй, авотхуй, вот хуй же!

Всюду рожи. Рыла и рожи.

Так и будет — то же на то же.

Только гаже. Гаже и хуже.

Postscriptum. Мальвине

Рококо и завитушки Над холодными глазами.

Пуст и страшен лютый Пушкин: Предо мной явилась ты… Ничего-то мы не знали,

И себя не знали сами,

Понапрасну рассыпали Наши первые цветы.

Зря нам солнце золотое Через небо прокатилось,

Через речку прекратилось, Перекинулось луной —

Ну не слиплось, ну не сталось,

Ну чего-тко не случилось,

Лишь Фортуна посмешилась, Посмеялась надо мной.

И наука страсти грубой — toush me here, kiss me there —

И наука страсти грубой Не понадобилась нам —

Так без дела молодого Не желаю, не жалею:

Все пройдет, чего же боле, У-лю-лю — падам-падам.

Нам теперь как нефиг делать — Отстрематься, отсмотреться,

Да от перца отпереться,

Теребёнку теребя —

Не такое уж мученье Безнадёжное влеченье.

Ты присядь-ка мне под сердце: Буду плакать под себя.

Вместе лечь нам не случится, Вместе рядом — не проснуться,

Ни казниться, ни виниться Ни за это, ни за то —

Нам на голые колени Мир упал ополоснуться, Полоснулся, разлетелся, Погляделся в решето.

Что теперь? Куда ж нам плыть-то? Жизнь пройдёт и не обидит, Боком-роком нам не выйдет Баловство и озорство —

Это точно, всякий знает:

Ничего ведь не бывает,

Потому что не бывает,

Не бывает ничего.

Шестигласие смерти

Передай им, что у меня была прекрасная жизнь. Людвиг Витгенштейн, 29 апреля 1951 года, предсмертные слова

1.0. 1. На собаченьке — волосики. На мне — шерсть.

1. Яне знаю, кто, откуда и каков я есмь.

1.1.4. Говорят, что им не нравится число 6.

1.1.5. Мне ж оно дороже/слаще, чем число 7.

2. Мне они ваще не нравятся: всегда лгут.

2.1. На семь бед у них находится один ответ.

2.1.1. Может быть, им кажется, что das ist —

Gut.

2.1.2. А по мне — оно совсем уже не Gut, but true bad.

3.1. Говорят, что они верят в ледяной свет,

3.2. И страшит их барабанов жестяных дробь.

3.3. А по мне — так этого всего во, о, обще — нет,

3.3.1. Иль от них далековато — как любовь, кровь, бровь.

4. Я хочу не так уж много. Мне бы знать суть.

4.1. А они хотят другого — что-нибудь съесть.

4.2. Говорят, они все ищут, дураки, путь.

4.3. Ну ая предпочитаю поперёк сесть.

5. Это мне куда приятней, чем число

7.

5.1. Хоть я так и не узнал, откуда и каков я есмь.

5.2. Тем дороже то, что у меня есть

6.