Бывшему заместителю Лилейкиса, Казису Гимжаускасу, по возвращении в Литву были предъявлены обвинения по закону «Об ответственности за геноцид жителей Литвы». Гимжаускас подозревался в том, что отдавал приказы об аресте, следствии и заключении под стражу гражданских лиц — в основном евреев, а также о передаче их исполнителям массовых убийств в Литве — эйнзатцкоманде «3». Гимжаускас категорически отрицал свою вину. Себя и бывшего своего шефа Лилейкиса он назвал «патриотами Литвы», утверждая, что они «участвовали в антинацистском подполье»! По его словам, когда нацисты распустили «правительство» Амбразявичюса, руководство литовского подполья якобы попросило его остаться на работе в полиции безопасности[1434].

Всего же с 1993 года в Литву вернулись (или были депортированы) шесть литовцев, которые обвиняются в сотрудничестве с нацистами, — Александрас Лилейкис, Казис Гимжаускас, Винцас Валкавицкас, Адольфас Малинавичюс, Алоиз Бальсис и Мамертас Мачюкас.

Винцас Валкавицкас обвиняется в том, что в годы фашистской оккупации Литвы служил в литовской полиции и участвовал в массовом истреблении евреев. Перед окончанием Второй мировой войны Валкавицкас бежал на Запад и с 1950 года жил в США. Однако в 1998 году американские власти обвинили его в пособничестве нацистам. Не дожидаясь официального выдворения, 14 июня 1999 года Валкавицкас сам вернулся в Литву.

Адольфас Малинавичюс в годы Второй мировой войны также служил в литовской полиции безопасности — причем именно в Вильнюсском округе, под началом Лилейкаса. После войны он бежал в США, где «сократил» свою фамилию и стал зваться «Адольфас Милюс». Он вернулся в Литву в 1996 году.

Бывший литовский полицай Антанас Гечас, проживавший в Шотландии, решил сам подать в суд на шотландское телевидение, которое в 1992 году в одной из своих программ заявило, что Гечас командовал полицейским батальоном и проводил карательные акции против евреев в Литве и Белоруссии. Однако дело он проиграл и сам едва не оказался подсудимым, но, в конце концов, по имевшимся на тот момент уликам прокуратура не стала возбуждать против него уголовного дела. Помимо дела Гечаса международные правозащитные организации передали литовским властям документы еще на трех подозреваемых в военных преступлениях — Антанаса Гудялиса, проживавшего в Аделаиде (Австралия), Антанаса Гяцявичуса, жителя Эдинбурга (Великобритания), и Казиса Чуринскаса — жителя американского города Краун-Пойнт (штат Индиана). По имеющимся данным, эти трое литовцев в годы Второй мировой войны служили в батальонах полиции, которые активно участвовали в истреблении еврейского населения Литвы. При этом Гудялис и Гяцявичус имели офицерские звания. Между тем правоохранительные органы Литвы пока отказываются от каких-либо действий в отношении этих лиц[1435].

В начале 2000-х гг. литовская прокуратура рассматривала 91 уголовное дело против граждан Литвы, которые в годы фашистской оккупации принимали участие в военных преступлениях[1436]. Но, скорее всего, немногие их них доживут до суда…

Аналогичную картину можно видеть и в Эстонии. В июне 1999 года власти этой страны под давлением националистических кругов перенесли могилу последнего командира 20-й эстонской дивизии войск СС Альфонса Ребане из Германии в Таллин. На официальной церемонии перезахоронения присутствовал главнокомандующий Эстонской армии генерал Йоханнес Керт. Несколько месяцев спустя, 8 февраля 2000 года, тогдашний президент Эстонии Леннарт Мери торжественно вручил высшую награду Эстонии — «Крест Орла» девятнадцати бывшим полицаям и легионерам 20-й эстонской дивизии войск СС[1437]. Во многих городах и селах Эстонии еще на закате перестройки открывались памятники бывшим легионерам, в то время как местные националисты оскверняли могилы советских солдат-освободителей…

В августе 2002 года, в очередную годовщину заключения пакта Молотова — Риббентропа в центре Таллина прошел традиционный митинг, который уже на протяжении 14 лет устраивают местные национал-радикалы и ветераны «борьбы за освобождение Эстонии». Приезд в Эстонию известного охотника за нацистами, д-ра Эфраима Зурова[1438], для участников митинга стал поводом, чтобы потребовать извинений перед эстонцами от еврейской общины Эстонии. Участники митинга пригрозили пересмотреть свои доселе дружеские отношения к живущим в Эстонии евреям, так как Зуров обвинил сотни эстонцев в убийствах евреев в годы Второй мировой войны.

В связи с этим стоит пояснить, что д-р Эфраим Зуров приехал в Эстонию, в частности, чтобы передать премьер-министру Марту Лаару документы, изобличающие преступную деятельность эстонца Харри Мяннила в годы гитлеровской оккупации. В годы войны Мяннил служил в эстонской полиции, имел эсэсовское звание, а после разгрома Третьего рейха обосновался в Венесуэле. В 1990-е гг., после провозглашения независимости, он стал часто наведываться в Эстонию. Являясь очень состоятельным человеком, Мяннил продолжает оказывать поддержку эстонским политическим партиям националистического толка[1439]. Кроме того, Мяннил руководит деятельностью Эстонского центра стратегических исследований, членами которого состоят два бывших советника по безопасности администрации США — Збигнев Бжезинский и Генри Киссинджер. Правда, последний отказался от своего членства в этом центре в знак протеста, получив документы из «Центра Визенталя» о деятельности Мяннила в годы войны. Но Харри Мяннил по-прежнему считает себя «борцом за независимость Эстонии» и не боится возвращаться на историческую родину — на место своих преступлений. В последний раз, когда Мяннил приезжал в Эстонию (а было это незадолго до 60-летнего юбилея победы над фашизмом), эстонские политики, в отличие от американца Киссинджера, не стеснялись сидеть с ним за одним столом[1440].

В своей борьбе за независимость от Советского Союза и в поисках поддержки со стороны Запада прибалтийские националисты не нашли ничего лучшего, как апеллировать к событиям 1939–1945 гг., чтобы доказать «всему цивилизованному миру», что они имеют право на суверенитет только потому, что «Советы незаконно оккупировали» их страны.

Миф стал идеологией, идеология — «национальной идеей». Каратели, полицаи, легионеры превратились в «борцов за независимость», красноармейцы и партизаны — в «оккупантов». Судить преступников типа Озолса, Калейса, Лилейкиса, Гимжаускаса или Мяннила значило бы судить миф о «борьбе за независимость», поставить под вопрос саму «национальную идею». И наоборот, преследовать ветеранов советской армии и бывших партизан для нынешних правительств стран Балтии — значит выносить приговор «советским оккупантам»…

Еще одна проблема — с правами человека — является сегодня одной из самых острых в странах Балтии. В этом сходятся как российские, так и местные, прибалтийские политики. В основном эта проблема касается русскоязычного населения Прибалтики, особенно мигрантов советской эпохи.

…В послевоенные годы в заметно обезлюдевшие прибалтийские республики двинулся поток русскоязычных советских граждан, благодаря которым к 1950 году количество занятых на производстве работников фактически удвоилось по сравнению с довоенным временем.

«…Жены тех, кто находился в ссылке или был депортирован в Россию, — как пишет небезызвестный профессор-коллаборационист Арвед Швабе, — были вынуждены разводиться, а затем их заставляли выходить замуж