Шуна фыркнула, усмехнулась, но почему-то все же кивнула.

– Хорошо, Лиан Даэл. Считай это м о и м последним подарком тебе.

Я едва успел отодвинуться от двери, когда она стремительно пересекла комнату и вышла прочь.

– Проклятье... – Лиан снова закрыл лицо руками и сидел так, не говоря больше ни слова.

Я налил в резной бронзовый кубок немного молодого вина и сунул ему под нос.

– Выпей. И ложись спать. Не думаю, что здесь еще можно что-то исправить... но когда-нибудь тебе точно станет легче.

5

Я был уверен, что Лиан уснет почти сразу – его тело очень сильно нуждалось в отдыхе и восстановлении – однако брат все лежал, уставясь в стену перед собой сухими блестящими глазами. Даже вино не свалило его.

– Похоже, – промолвил он спустя вечность, – моя жизнь кончена.

Его боль я привычно ощущал, как свою.

– Да ну брось! Ты просто здорово устал. Надо для начала отскрести себя от постели, помыться и нормально пожрать, а там, глядишь, и все плохое покажется не настолько ужасным.

Уголки его губ дрогнули, словно хотели сложиться в улыбку.

– Фарр... – он глубоко вдохнул, как перед прыжком в ледяную воду. – Ты разве еще не понял? Я думал, ты почувствуешь это первым...

– О чем ты? – у меня по хребту проползла холодная ядовитая змея.

– Я... Фарр, я больше не маг. Все повторилось... Я лишился Силы.

Змея вонзила свои клыки в основание моего черепа, залив глаза пеленой черноты.

Ну конечно... Вот что было не так! Я сам слишком устал и думал только о себе и своих радостях, а потому мой разум до последнего не впускал эту страшную новость.

– Но... – на подкосившихся ногах я рухнул в стоящее рядом кресло. И тут же ухватился за спасительную мысль: – Это не может быть правдой! Я ведь слышал твой голос! Внутри!

Лиан потер свой шрам, но тут же уронил руку.

– Возможно тебе просто показалось. Смотри, – он вытянул перед собой ладонь и долго держал ее так, пока виски не покрылись каплями пота. – Я ничего не могу... Огонь ушел.

– Ли, это же ничего не значит! Ты почти умер там, твое тело было наполовину разрушено... А когда маг настолько слаб, он и не может ничего чувствовать. Дядя Пат рассказывал мне, с ним тоже такое бывало.

– Знаю. Он говорил, – Лиан спрятал ладони под одеяло и, закрыв глаза, без сил откинулся на свои подушки. – Он тоже бывал в Запределье. Но еще он сказал... сказал, что тоже ничего не чувствует во мне. Твой дядя не дал мне никакой надежды. Он думает... думает, это плата за открытие Врат. Я не отдал свою жизнь, но отдал Силу.

– Нет! – я вскочил с кресла, сжав кулаки. – Не может такого быть! Мне не показалось тогда! Скажи что-нибудь еще! Скажи мысленно!

«Это безнадежно, брат... Все правда кончено».

Мне едва удалось сдержать крик радости.

«Но я слышу тебя!»

Он смотрел на меня изумленно, не понимая, как такое возможно. Потом радость в его глазах угасла.

«Похоже, это единственное, что осталось. Видать, наша связь больше, чем просто родство, основанное на магии».

Я подошел к нему и сгреб в охапку. Впервые после нашего расставания я снова чувствовал его живое тепло – здесь, наяву. Он так старательно отгораживался... выстроил толстую непробиваемую стену, из-за которой я совсем отвык доверять своим ощущениям. Но этой стены больше не было... она исчезла вместе с его даром.

– Даже к Вереску вернулась Сила. И к тебе вернется. Я уверен!

– Ну... – Лиан тихо рассмеялся, – если только ты поделишься своей...

– Поделюсь. Я придумаю как.

Он кивнул, невольно боднув меня лбом в плечо, но в его согласии не было настоящей веры.

– Даже если нет, это... наверное, это честно. Ну... и зато мой сын точно никогда не узнает, что значит быть проклятым. Оно того стоило.

– Не глупи, Ли! Ты еще научишь его, как зажигать огонь в ладонях!

Лиан улыбнулся одними губами.

– Может быть. Или он научится этому сам. Фарр, я не успел сказать... Спасибо, что пришел. Что вытащил меня. Как бы тут ни сложилось, оно всяко лучше, чем остаться там.

Ну это уж слишком! Я все-таки пихнул его кулаком в ребра. Слегка.

– Только не вздумай спиться, как тогда. А то затолкаю обратно!

– Нет... Нет, конечно. Что-то же я могу изменить. Сделать иначе. Лучше... Жаль, что мне больше не дано исцелять людей, как прежде. Ну, ничего... Пойду в Красную Башню и выучусь там, как все обычные лекари.

Я не стал больше с ним спорить. Я знал, что верну ему Силу. Верну во что бы то ни стало.

Может быть не завтра. И даже не через год... Но я точно отвоюю его у злой судьбы.

Я смогу.

А потом разорву ту связь, которую создал между нами. В ней больше не будет нужды.

6

Вечером в одном из самых больших и светлых залов Эймурдина отец устроил настоящий пир по случаю рождения нашей с Айной дочери.

Людей было не так уж много – только самые лучшие и достойные из тех, кто пришел с нами штурмовать крепость. Увы, их число значительно сократилось после битвы... Я не досчитался нескольких бывших друзей, но все-таки многие выжили, и это было славно. Теперь, когда наконец, беды и печали остались позади, наши воины могли вернуться домой, к своим семьям и своим детям. Я знал, что отец уже отдал главные распоряжения по подготовке к отбытию. Собирался в путь и Кайза, для которого Эймурдин хоть и перестал быть враждебным местом, но и особенно интересным не стал. Зато дядя Пат и Дани, дай им волю, поселились бы в горной твердыне магов. Вот только и у них имелись другие дела за пределами Эймурдина. Так что в скором времени под сводами старой крепости должны были остаться только специально отобранные для этого надежные хранители этого особого места. Оно все еще таило много загадок и дарило много вопросов. Нам всем предстояло не раз возвращаться сюда, я знал это точно. Но в этот вечер мы не только праздновали рождение новой наследницы, но и по-своему прощались с Эймурдином. Спустя несколько дней нас всех ждала дорога.

Вино лилось рекой, тосты звучали один за другим, я видел и слышал все происходящее, но на самом деле по-настоящему замечал не так уж много. Мой взгляд был прикован к самым родным людям в этом зале. Снова и снова я смотрел на их лица – радостные и не очень, задумчивые и увлеченные. Здесь были оба моих родителя и два моих брата, была любимая женщина и та, которая некогда дарила мне свое тепло, а теперь выбрала одиночество. Здесь были близнецы – такие разные, но все еще ужасно похожие, а еще Кайза и старик Гиро, который не раз качал меня на своих коленях, когда я был ребенком. Седой генерал без конца порывался рассказывать всем, какой я молодец и герой, отец тоже раз пять поднимал кубок за мое здоровье. Эти двое набрались раньше всех и принялись горланить старые военные песни, не слишком-то слушая, что играют музыканты. А музыка лилась, ярко горели десятки огромных свечей, с кухни несли одно блюдо за другим... И я почти уже не мог представить, что могло бы быть по-другому.