Маленький щенок, всего пару месяцев от роду, обладал характером и любопытством, перебивающим страх перед неизвестностью, чтобы идти на исходящий из другого конца коридора шум. Вглядываясь туда двумя глазками, пытаясь учуять хоть что-то знакомое, он сам не замечал, как все приближался к таинственному источнику. Низкий, покрытый черной грубой шерстью, он приобрел определенные мутации в виде более крупного черепа и редко прорастающих игл на спине и животе, синхронно двигающихся с волосяным покровом. Он аккуратно подошел к манящей тайне, скрывающейся за высоко проросшими корнями на метр от пола. Кое-как взобравшись по ним, используя крепкие когти на лапах и порой держась зубами за стебли, ища новую точку опоры, щенок с горем пополам смог держать баланс, чтобы не упасть вниз. Вид открывался удивительный: справа были открытые двери в затемненное помещение с небольшими клетками на полках, впереди – неизвестно куда ведущий коридор, а вот слева, прямо рядом с большими дверьми было то, что щенок видел впервые, – человек. Он медленно дышал, расслабив руки и шею, отчего голова свисала вниз. А спиной опирался о стенку, сидя на полу, ноги обездвиженно были вытянуты вперед. Рядом с ними лежало мертвое тело, все в крови, с дырками от ударов ножом в области шеи и головы. Щенок спрыгнул вниз и, гавкая совершенно непривычными для слуха человека звуками, стал то ли пытаться испугать его прыжками, при этом скаля зубы, то ли, наоборот, разозлить, желая вступить в агрессивный конфликт. Света убрала нож в кобуру на груди, совершенно не боясь и даже не пытаясь как-то противостоять разъяренному щенку, вот-вот готовому кинуться на нее, только не знающему о крепости ее костюма. Медленно начав подниматься с болью во всем теле, она немного испугала его, но все же он не убежал.

– Вот такая смелость ее и погубила.

Но щенок не понял слов, как и смысла, доказывающего, что его мама не была бы мертва, пройди она мимо. Он все же кинулся на ее ногу, но, врезавшись зубами в бронепластину, был откинут назад, впервые ощущая такую боль. Света подошла к центру перекрестка, встав прямо под единственным освещением, дав щенку возможность остаться наедине с мамой, чье тело, скорее всего, вскоре будет употреблено в пищу. Этому Света даже неожиданно для себя немного радуется, ибо, судя по их виду, еды не было давно – так, может быть, малец и проживет чуть дольше. Хотя ныне он лишь скулит и пытается пробудить ее, до конца не осознавая случившуюся утрату.

Она вновь на Векторе – том самом, куда надеялась более никогда не возвращаться, но судьба распорядилась иначе. Ей повезло выжить – тут ничего не скажешь: даже несмотря на то, куда пришлось убегать, она, безусловно, рада подобной альтернативе самой смерти. Да и чувствует она себя тут вполне естественно и несколько по-свойски, что не удивительно после ее прошлого опыта посещения этого места. Поглядывая на яркую лампу над головой, Света наслаждается красотой парящих пылинок или чего-то подобного под лучами, будто бы она вернулась в знакомый и уютный по-своему дом. Но не успела она наполниться неестественными чувствами умиротворения, как нечто громкое распространилось вокруг, странные и неопределенные звуки чего-то, что она слышит впервые, – некая смесь криков, стонов, заиканий с ужасными всхлипами. Она шла из открытых дверей – тех, напротив коих она сидела. Что-то из темноты… то ли подавало клич, то ли умирало, а возможно, пыталось заявить о себе. Оттуда плавно выкатила легкая дымка фиолетово-оранжевого цвета, растворившаяся в воздухе прямо под лампой. Щенок зарычал, дав Свете некое понимание нарушения здешнего порядка.

– Скорее всего, один из твоего вида – лучше привыкай, малец, а то не выживешь.

Подобрав с пола откуда-то взявшийся фальшфейер, Света вошла во тьму и зажгла красное пламя. Щенок же остался позади, вскоре решив убежать обратно к известной области обитания. Света уже к нему не обернулась: все ее внимание было сосредоточено на поисках источника периодически возвращающегося из пустоты звука со все новыми всплесками дымки. Она держала красное пламя на вытянутой левой руке впереди, и ей то и дело попадались на глаза полки до самого потолка, на каждой из которых в удручающем состоянии валялись клетки и контейнеры для транспортировки и хранения разного вида животных. Некоторые были словно разорваны изнутри – остались лишь рваные куски прутьев или оставленные в форме розочек отверстия. Другие же содержали внутри себя результат всего цикла Жизни: животное или существо было туда помещено, после умерло, разложилось, переродилось в нечто… Неизвестно, чем это в конечном итоге стало, да и последний ли это этап – тоже было не ясно: то ли это коконы, то ли некая переработанная сама собой смесь чего-то опять же неизвестного – скорее всего, тут все варианты, но вот что-что, а проверять Света не горит желанием. Полки закончились, и она вышла в более просторную часть этого помещения.

– А казалось, удивить-то уже и нечем.

Справа находилась хирургия, лишь оттуда поступали лучи света нескольких еще рабочих потолочных ламп, мощности которых хватало лишь на примерное понимание размеров помещения. Напротив Светы за уже глухой стеной с одной дверью без окна хранились подопытные, содержание коих в подобных условиях – вполне адекватная мера предосторожности. И вот именно там, за когда-то бронированной дверью, прямо из заполонившей все содержимое субстанции торчит существо – во всяком случае, точно его часть. Дверь была на петлях, строго механическая, но все же не выдержавшая неизвестного разъедающего химиката непонятно какого происхождения. Рваные края самой коробки почти стали частью этого немыслимого создания, поддавшись на захват биологической массы. Звуки издавались одновременно из пасти существа и его раздутых легких, выпирающих из-под плотной кожной пленки. Медленно вдыхая, оно словно страдало от данного процесса не меньше, чем от выдыхания уже облака неизвестного содержания. Судя по всему, идет изменение среды обитания. Что несколько смущает в этой теории, так это время – подобное много лет назад должно было произойти, хотя, возможно, оно лишь недавно выбралось из заточения. Издаваемые звуки были скорее неприятны и мерзки, нежели страшны. Света всецело считала его чужим на этой станции, словно враг пришел к ней домой, пытаясь против ее воли освоить под себя кусок территории, тем самым не только лишая ее определенной власти, но еще и составляя некую конкуренцию. Лицо, или же морда, было слепо, глаз и не было вовсе, так что оставались нюх да слух, отлично отработавшие себя нахождением Светы в паре метров, разглядывающей в красном оттенке фальшфейера изуродованную смесь. И не успела она воткнуть нож во врага, как причина создания новой атмосферы была продемонстрирована незамедлительно.