с мечом снова начала двигаться, поэтому я изо всех сил ударил его еще раз и на этот раз

по его шее.

Он упал к моим ногам. Я стоял, тяжело дыша, пребывая в абсолютной уверенности, что он снова встанет и начнет сражаться.

Затем услышал крики поддержки со стороны моих коллег-пехотинцев, а пан Конрад

и пан Владимир поддерживали меня вместе с ними!

Вскоре аплодисменты раздались уже со стороны людей барона – не знаю, то ли потому, что они его не любили, то ли потому, что они действительно восхищались моей работой.

А мне было хорошо, а еще лучше мне было от того, что я все еще был жив!

161

Пан Конрад и один из рыцарей барона вышли на поле и осмотрели барона.

Он был мертв. Мой последний удар сломал его шею.

- Очень хороший бой, - сказал пан Конрад, доставая медицинскую аптечку, которую

он всегда носил с собой, - Давай позаботимся о твоей ноге.

Можете поверить, но я действительно забыл о том, что я был ранен? Там где я стоял, остался след моей собственной крови из того места, куда я был ранен и я об этом забыл!

Чтобы зашить мою рану потребовалось пятнадцать стежков, а в это время, рыцари

загрузили барона без его брони и плаща, на спину коня одного из его оруженосцев.

Все присутствующие сочли, что оружие и доспехи барона должны принадлежать мне

по праву боя.

Я никогда их не использовал, и так никогда их и не продал, хотя однажды торговец

предложил мне двадцать семь тысяч пенсов за набор в основном из-за сплошных золотых

украшений на мече, шлеме, а шпоры вообще были сделаны во французском стиле из чистого

золота. Кажется, что только золотое покрытие на кольчуге стоило, по крайней мере, пятьсот

пенсов, хотя и должно было обновляться каждый год из-за того, что оно стиралось.

Я сохранил эту броню и однажды повесил ее на стену как украшение и память о том дне

и обо всем, что из-за этого случилось.

Пан Конрад попросил двух старших рыцарей барона Стефана поехать с ним в Окойтц, чтобы выступить в качестве свидетелей того, что произошло.

Самый могущественный вассал графа Ламберта был убит и нужно было пойти к нему

и все объяснить.

- Пан Конрад, - сказал я, - У меня будут проблемы из-за того, что я сегодня сделал?

- Ну… не такие большие, как у тебя были несколько минут назад, - засмеялся он, -

Но факт остается фактом: ты убил человека, который значительно тебя главнее и я не знаю, как в этом случае поступит граф Ламберт. Скорее всего, герцог убил бы тебя из принципа, но я не думаю, что граф Ламберт это сделает. Ему никогда не нравился барон и его отец.

Кроме того, насколько мне известно, у барона не осталось живых родственников. Нет никого

достаточно могущественного, кто стал бы требовать твоей крови. Не думаю даже, что его

собственные вассалы любили его, так что я думаю, ты в безопасности.

"Скорее всего" не очень комфортная фраза, когда речь идет о твоей жизни.

Пан Конрад решил, что прямо сейчас необходимо как можно быстрее завершить

пробежку и вернуться назад, поэтому все остальные побежали дальше. Я задержался, вместе с паном Владимиром и еще двумя людьми барона. Один из них, пан Ксаверий, был

так любезен, что одолжил мне свою лошадь, поэтому мне не пришлось ходить на своей раненой

ноге. Он привел ее под уздцы, поэтому у меня не возникло никаких проблем, чтобы на нее

сесть. Оружие и доспехи барона Стефана были погружены на спину лошади, а пан Владимир

пообещал, что позднее пошлет кого-нибудь за его седлом и копьем.

В тот день мы впятером поехали в Окойтц – пан Владимир, пан Конрад, два рыцаря

барона и я. Мы все были в доспехах и я ехал на боевом коне пана Грегора, поскольку я отдал

своего собственного Юзефу Кулисевичу почти год назад. Это был первый раз, когда я ездил

на настоящем боевом коне и он напугал меня почти что также, как и барон утром того дня.

По-настоящему лютый зверь!

По дороге мы остановились у пана Мешко и он к нам присоединился, поскольку мы все

чувствовали, что было бы полезно, если с нами был кто-то, кто разбирался бы в законах.

Пан Мешко потратил немного времени, поговорив паном Ксаверием, после чего он мне

сказал,