Фрукт попал бесёнку по голове, а отскочив, упал и покатился по полу. Гел-Гуппо быстро поймал его и вместе с кожурой принялся быстро жевать.

Только через пять минут глаза неудачливого демонёнка перестали светиться. Видя, что со слугой всё в порядке, Ксирдис собрал со стола свои записи и вместе с письменными принадлежностями сложил в рюкзак, чуть позже надетый на спину. Взглянув в окно, за которым край безоблачного неба ещё только начинал окрашиваться закатной лазурью, магистр взял в левую руку прислонённый к стене посох и скомандовал подчинённым: – Мы уходим. Живо за мной!

Выйдя на украшенную лужами улицу, мертвец покрутил в пальцах ключ от покинутого номера и решил прихватить его с собой, хоть возвращаться обратно уже не намеревался. В Сатаре у него оставалось всего одно маленькое дело. Спрашивая дорогу у прохожих, чародей нашёл на краю городской рыночной площади маленький, едва не закрывшийся магазинчик картографа. Не скупясь, он потратил четыре из пяти золотых, добытых минувшей ночью, но зато купил пару приличных карт. На одной был изображён весь мир с отметками крупных городов, а на второй – лишь этот континент, занятый Империей и Великим лесом.

Дела магистра в городе завершились. Хоть и хотелось взглянуть на взорванную алхимическую лавку, но он не пошёл к месту преступления, а, сдержав любопытство, сразу направился к окраине, желая поскорее покинуть населённый пункт.

Спокойно уйти из Сатара демонологу не удалось. У самой границы городской застройки с криками: – Дяденька! Дяденька, постойте! Вам просили передать! – к замаскированному под живого человека мертвецу подбежал мальчишка лет семи на вид и протянул сложенный вчетверо лист бумаги.

– Мальчик, ты ошибся адресатом. Я в этом городе мимоходом. Знакомых тут нет, – с акцентом, от которого пока не удавалось избавиться, сухо ответил чародей, остановившись посреди всё ещё довольно оживлённой улицы.

– Нет, дяденька. Это точно вам! Другой дядя велел передать письмо "черноволосому мужчине с рюкзаком и посохом, за которым идёт большая чёрная собака и жёлтенькая обезьянка"!

– Что?.. Кто? Кто мне это передал? – растерянно спросил чародей, забирая протянутую бумажку.

– Другой дядя.

– Как он выглядел? Где это было?

– Да тут и было. Чуть ниже по улице. Он ещё на вас пальцем указал! Эм... Ну... Я... Я его лица не запомнил... Но он был одет в такой чёрный плащ, а на плечах золотая вышивка. Он мне пять серебряных дал!

Не став болтать дальше, молодой посланник убежал в один из ближайших домов. Проводив его взглядом и пристально осмотрев прохожих, но не увидев никого подходящего под описание, Ксирдис отошёл к краю улицы и развернул полученную записку. Стоило увидеть текст, как мертвец застыл в изумлении. Ровным красивым почерком на отванском, его родном языке там было написано: "Ну, здравствуй, дохляк трусливый. Забавно было наблюдать, как ты из храма удираешь. А теперь не создавай нам обоим лишних хлопот и живо возвращайся! Помолись Хозяйке тверди земной. Уж очень она хочет с тобой поболтать".

Моргнув, древний демонолог вновь перечитал написанное. Только что прочитанное уже стёрлось из его памяти, да и сам текст изменился: "Здравствуй, магистр демонологии Ксирдис Эверхорст. Составь карту лэйлиний и отправляйся на север".

Если бы чародей мог сравнить почерки из первого и второго послания, то наверняка заметил, что они немного отличались. Но этого не произошло. Никаких следов существования изначального текста не сохранилось как в памяти, так и на бумаге.

Раз за разом ошеломлённый чародей перечитывал короткие строки родного языка, гадая, кто мог их написать.

«Как это сейчас возможно?! Отванский язык! Моя фамилия! Я её ведь никому не называл! Нет... Мальчишке-зверолюду вроде представился, как положено. Он кому-то разболтал? Нет... Очень сомнительный вариант. Родной язык он не объясняет! Тогда кто? Кто передал мальчишке письмо? Почему не заговорил лично?! Что это за поручение такое? Какой смысл составлять карту лэйлиний? Что там, на севере? Проклятье! Одни вопросы!»

– Калли, возьми след. Найди того, кто это написал, – тихо, чтобы прохожие не слышали речи на демоническом языке, приказал мертвец, протянув гончей записку. Та быстро обнюхала лист бумаги и безмолвно дала ответ, разочаровавший хозяина.

«Бездна. На бумаге только запах мальчишки! Больше ничего нет... Кто это написал? Проклятье... Куда этот ребёнок ушёл?»

Гадая о смысле странного послания, пристально осматривая местный люд, Ксирдис зашёл в