Всю дорогу приходилось заговаривать ему зубы, чтобы он еще раз не поинтересовался, почему у «представительницы такой крупной компании» нет личного авто с водителем. Они как будто сговорились и все, абсолютно ВСЕ разъехались с фуршета на крутых тачках, и только я топталась около стремительно пустеющего здания, как Золушка с каретой из тыквы. Хотя, у Золушки, в отличие от меня, была хотя бы тыква и мыши!

— Может, вы согласились бы выпить и… поговорить? — на ломаном английском интересуется мой спутник-немец. Он как будто нарочно игнорирует мою зевоту, которую я старательно изображаю всю дорогу.

— Боюсь, что я уже просто валюсь с ног, — все еще пытаюсь сохранять вежливость, хотя его рука, лежащая на сиденье, вдруг оказывается неприятно близко к моему бедру. И по роже ему не врезать, потому что завтра, если Лекс ничего кардинально не поменяет в своем отношении ко мне, мне пригодится этот товарищ с его бесплатным транспортом. — Может, завтра? Кстати, возможно, мы можем обсудить наши планы на вечер утром, по дороге на конференцию?

Он широко улыбается, энергично кивает и обещает за мной заехать.

Я быстро выхожу из машины, жду, пока она отъедет и, наплевав на все, снимаю туфли.

— Блаженство… — стону себе под нос, как только ступни касаются теплой брусчатки. Никогда не думала, что ходить босиком по грязной мостовой может быть так приятно.

И это я еще выбрала удобную обувь! Боже, спасибо, что хотя бы иногда вкладываешь в мою голову немного рационализма.

— Такие пикантные звуки, Виктория, — слышу позади знакомый насмешливый голос, и резко разворачиваюсь, замахиваюсь парой своих драгоценных «МиуМиу». Лекс лениво прикрывает лицо пятерней. — Надеюсь, это это было единственное, что услышал владелец той убогой тачки?

Он кивает вслед укатившему автомобилю, а потом, вздернув бровь, разглядывает мои босые ступни.

— Убогий здесь только ты, потому что в то время, как все участницы конференции уезжали оттуда с комфортом на арендованных «Мерседесах» и «БМВ», мне пришлось бы добираться до отеля пешком, потому что мой босс был слишком занят обеспечением приятного времяпрепровождения одной безголовой блондиночки.

Я понимаю, что сболтнула лишнего слишком поздно, как это обычно у меня бывает, но мне хотя бы становится легче.

— С чего такие скоропалительные выводы об умственных способностях моей собеседницы? — чуть поддавшись вперед, интересуется Лекс.

Пытаюсь отклониться, но он наклоняется еще и еще, и наконец мы оказываемся так близко, что я могу рассмотреть каждую колючку на его щетинистой щеке. И знакомую крохотную родинку чуть ниже, на самой острой части челюсти.

И очень, прости господи, маскулинный кадык — одновременно и заметно выступающий и, в то же время, аккуратный. Лекс сглатывает, когда я задерживаю взгляд на его шее.

А я вдруг ловлю себя на острой потребности потрогать его пальцами, как будто любознательная Алиса, впервые увидевшая чудеса Зазеркалья. Я даже дергаю рукой, но взгляд натыкается на край белоснежной рубашки… испачканный красным мазком.

Вот же кобелина!

Я все-таки заношу руку, но не ту, которой чуть было не приласкала его развратную сущность, а вторую, в которой до сих пор держу туфли за ремешки.

Замахиваюсь от всей души.

За все мои сегодняшние страдания и за то, что чуть было снова не повелась на его смазливую рожу!

Бах!

Лицо Лекса, еще мгновение назад хитро улыбающееся, вдруг каменеет, когда ему прилетает в ухо. Его секундной заминки как раз достаточно, чтобы я успела отойти на безопасное расстояние и на всякий случай еще раз занести туфли для удара.

— Если бы у блондиночки была хотя бы каля мозгов, Алексей Эдуардович, — возвращаюсь к его последнему вопросу, с горечью выплевывая в удивленную рожу Лекса каждое слово, — она бы не повелась на такую пустышку, как вы! А теперь извините — мне нужно переодеться и выспаться, чтобы завтра снова приступить к выполнению своих служебных обязанностей!

Животная злость в глазах Лекса подстегивает буквально взлететь вверх по ступеням, а оттуда — до лифта, створки которого захлопываются буквально у Лекса перед носом. Я с облегчением откидываюсь спиной на заднюю стенку и на всякий случай готовлю ключ-карту.

Но Лекса на этаже нет, и никто не мешает мне трусцой добежать до номера, забежать внутрь и, наконец, перевести дух.

Осознание, что я натворила, приходит позже, когда забираюсь в душ и долго смываю с себя тяжесть сегодняшнего дня и подвожу его итоги.

С чисто деловой стороны, он был удачным. У меня почти в кармане перспективный контракт с поляками, который поможет раскочегарить мощности «Гринтек» и даст нам дополнительные пятнадцать-двадцать процентов прибыли. Правда, я пока не знаю, каким образом и где выбью финансирование на этот «банкет», но об этом моя совершенно чугунная голова сегодня уже точно не способна думать. У меня есть пара номеров телефонов парочки заинтересованных инвесторов, с которыми мы условились переговорить завтра уже более предметно. И так, по мелочи — просто незначительные игроки на рынке энергоресурсов, которые, возможно, могут быть полезны. А может и нет, но я все равно записала их контакты.

А вот план «Окольцуй миллионера за три дня», кажется, трещит по швам.

У меня на глазах Лекса окучивала та блондинка — и я ничего не предприняла, чтобы обломать ей рога! Додумалась же — бумажный самолетик в них бросила, божечки, детский сад — штаны на лямках!

Я, хоть и не специально, разболтала Тихому планы Лекса насчет «Гринтек», о которых тот не был в курсе, и это тоже не случайно.

И «на десерт» — влепила Лесу по роже своими грязными туфлями. Он, конечно, заслужил, но… блин.

Я рукой протираю запотевшее зеркало и смотрю на свое кислое отражение. Вид у меня, как любит говорить Аня, противозачаточный. С таким лицом не то, что Лекса соблазнить — даже кота облезлого колбасой не заманить. Кстати, про кота. Надеюсь, той еды, которую я оставила Бармалею, этой зверюге хватит, чтобы не протянуть лапы до моего возвращения, а то некому будет даже посмотреть на меня с осуждением желтыми глазами, когда начну жаловаться, как бездарно я профукала свой последний шанс.

На утро готовлю себе брючный темно-синий костюм и блузку с воротником-бантом. Немного фривольно, на на фоне того, как сегодня выглядела та пометившая Лекса блондинка, эта одежда выглядит чуть веселее джутового мешка. Прикладываю его к своему отражению в зеркале, но все равно вижу там только Лекса, на котором висит похотливая блондиночка и в пику мне нарочно пачкает воротник его рубашки своей кроваво-красной помадой. Да с такими губищами на приличные мероприятия вообще не должны пускать без специального