«Награды наградами, а имя-то свое в историю он уже вписал, – с оттенком легкой зависти подумал Илья, – теперь во всех энциклопедиях пропишут, как в таком-то году и в таком-то месте группа бомбардировщиков “Боанергос”, ведомая пилотом прима-класса Огюстом Бланкаром, нанесла решающий удар межзвездному разрушителю шиван класса “Равана”. Так вроде бы его обозвали наши яйцеголовые аналитики.

Пересадили бы нас тоже поскорей с древних “Геркулесов” на что-нибудь новое, к примеру, на “Пегасы” хотя бы», – вздохнул про себя молодой человек. Ему сразу же припомнились треугольные силуэты этих новейших машин и связанные с ними последние события в туманности, когда «Пегасы», пользуясь своей малозаметностью для вражеских сканеров, шутя расправились с легким прикрытием большого шиванского драккара.

Илья снова заметил, что заехал со своими мыслями слишком далеко, как раз в тот момент, когда платформа с высшими офицерами Альянса остановилась перед ним и его боевой машиной и голос помощника вице-адмирала Гранина торжественно назвал его имя и скромное звание. Чувствуя на себе взгляды своих товарищей по эскадрилье и охваченный волнением, чем-то похожим на предбоевое, он как можно аккуратней, чтобы случайно не споткнуться и не стать всеобщим посмешищем, поднялся на платформу, пытаясь одновременно сохранить выправку по стойке смирно.

Первое, что ему бросилось в глаза, когда он оказался на платформе, поднявшись по ступеням с красным ковролитом посередине, было трое офицеров с адмиральскими знаками отличия, приветствующих его, простого пилота второго класса. От такого неожиданного сюрприза он сначала застыл на месте, но тут же, спохватившись, торопливо отсалютовал в ответ. Краем глаза он заметил и остальных офицеров, находившихся на платформе, и зрачки камер, нацеленных на него, но почти все его внимание приковали три адмирала, стоявших прямо перед ним: высокий сухощавый Данил Гранин с выбивающимися из-под парадного головного убора светлыми, начинающими седеть волосами, еще более высокий, костистый Анххаф с головой, усыпанной шипами, в одеянии высшего военачальника васудианского флота, знакомый пилоту еще по прошлой кампании на Денебе, и вице-адмирал Лайон Сэра, офицер среднего роста и средних лет, которого он увидел сегодня в первый раз.

– Пилот второго класса Илья Нестеров, сто седьмая истребительная эскадрилья, по вашему приказанию прибыл, – чужим от волнения голосом доложил он и торопливо опустил правую руку.

– Вольно, пилот, – кивнул командующий, внимательно глядя на Илью и, казалось, что-то пытаясь разобрать в чертах его лица.

Наконец, как будто удовлетворенный итогом, он не глядя протянул руку в сторону. Стоящий чуть позади вице-адмирала незнакомый пилоту офицер с погонами флаг-капитана сделал шаг вперед и, повернувшись к командующему, почтительно положил ему на ладонь небольшую бордовую коробочку в стилизованной форме крейсера Альянса. Затем офицер повернулся к Илье.

– За проявленные в бою мужество и храбрость, – отчеканил флаг-капитан, глядя куда-то вдаль и зачитывая видимый только ему одному микротекст, – за верность идеалам и целям Альянса пилот Илья Нестеров, благодаря боевому мастерству которого была одержана решительная победа над врагом и спасены жизни тысяч наших военных, награждается орденом «Галатеи» и удостаивается звания пилота первого класса!

– Пилот Нестеров, шаг вперед, – негромко приказал Гранин.

Под пальцами вице-адмирала щелкнул миниатюрный замок, и через несколько секунд на груди молодого человека засветилась небесно-синим цветом одна из самых почетных наград Альянса.

Ошеломленный пилот, в глубине души ожидавший не поощрения, а нагоняя за неподчинение в бою приказу своего командира, замер на месте, боясь пошевелиться.

– Хорошо смотрится, – кивнул командующий и чуть прищурился на пилота.

– Вечно служу Альянсу! – сообразив, выпалил Илья и торопливо сделал шаг назад, заливаясь краской от своего промаха.

Гранин чуть улыбнулся и сделал едва заметное движение головой в знак того, что он понимает душевное состояние пилота и не сердится на его оплошность.

Но это было еще не все. Не успел Илья перевести дух, как одного адмирала совершенно неожиданно сменил другой, но уже васудианский. Пилот мог только таращить глаза в удивлении, изо всех сил стараясь сохранить подобающее моменту серьезное выражение лица.

Анххаф оказался не очень многословен, но от того, что он произнес, молодому человеку стало казаться, что все это происходит не с ним, а с каким-то другим всем известным и прославленным асом. Адмирал союзников в обычном своем высокопарном стиле воздал хвалу мастерству пилота и наградил его орденом империи Васуды, сообщив при этом, что для него было бы честью принять Илью в свою императорскую эскадрилью на флагманский «Псам-тик». «Сегодня мы чествуем воина, сокрушившего врага в сражении не только мастерством, но и духом своим и яростью», – закончил он под доброжелательными взглядами стоящих рядом с ним офицеров.

Воин, сокрушивший врага духом и яростью, увидел краем глаза сияние двух орденов на своей груди и, уже предчувствуя благородную тяжесть погон пилота первого класса на плечах, все-таки смог взять себя в руки и, не запинаясь, еще раз произнести уставные слова благодарности.

Снова прозвучал финишный аккорд гимна, венчая собой церемонию награждения новорожденного аса Альянса. Илья, не чуя под собой ног, уже собирался сойти с платформы и снова встать в строй, но флаг-капитан жестом удержал его на месте. «Вы удостоены чести быть здесь с нами до окончания церемонии, – негромко сообщил он, – прошу вас пройти сюда, к господину Блан-кару». Здесь только Нестеров заметил улыбающегося ему Огюста, который под прицелом летающих вокруг беспилотных камер делал ему осторожные приветственные знаки.

Платформа снова мягко двинулась вперед вдоль выстроившихся в ряд боевых машин, но прежде, чем опять зазвучала музыка, пилот услышал обращенные персонально к нему слова Гранина. Он торопливо повернулся к командующему и встретил его серьезный взгляд.

– Ты настоящий сын своего отца, Илья, – негромко произнес прославленный в боях вице-адмирал, – и он мог бы сейчас тобой гордиться.