Они периодически виделись, перезванивались. По приглашению Федорова Байбаков побывал на открытии первого филиала в Чебоксарах, присутствовал на показательной операции. А в 1990 году (к тому времени Байбаков уже не возглавлял Госплан) Федоров делился с другом впечатлениями от своей поездки в США. Он заключил там контракт на производство глазного хрусталика и рассказывал Байбакову, какие хорошие деньги в валюте можно зарабатывать лечением больных за рубежом.

Благодаря Байбакову о Федорове узнал Фидель Кастро. «Как-то во время моего визита на Кубу я рассказал ему об этом замечательном враче и предпринимателе, — вспоминает Байбаков. — Он очень заинтересовался и попросил меня командировать Федорова на Кубу для передачи опыта местным врачам, что и было сделано. По моему совету Фидель Кастро направил также в Москву в федоровский институт кубинских врачей для обучения. Когда же Кастро приехал в Москву в 1986 году, он посетил глазной институт и пришел в восторг от всего увиденного там; больше всего он был изумлен конвейерными операциями. Он с радостным восхищением сказал мне: «Компаньеро Байбаков, то, что вы рассказывали мне на Кубе о делах Федорова, бледнеет в сравнении с тем, что я увидел и услышал сегодня. Я прошу вас оказать содействие в организации такого комплекса на Кубе».

Был взят Байбаковым под крыло и Гавриил Илизаров — выдающийся хирург-травматолог из Кургана. Он устранял дефекты конечностей без укладки их в гипс, наращивал и вытягивал кости, выпрямлял позвоночники, просто творил чудеса с опорно-двигательным аппаратом. К нему в Курган не прекращалось паломничество. Люди ехали со всех концов страны. Илизаровскому институту уже требовалась гостиница. Посодействовать в ее строительстве — об этом Илизаров просил Байбакова. И еще — о налаживании производства медицинских инструментов, необходимых для проведения операций. «Я не раз встречался с ним, — рассказывает Байбаков, — и мне удалось кое в чем ему помочь. Очень жалко, что он рано ушел из жизни».

В круг людей, которым протежировал Байбаков, однажды попала и Джуна (Евгения Давиташвили) — популярный в СССР экстрасенс и астролог. Молва наделяла ее даром целительства и предвидения. Она была вхожа в дома самых высокопоставленных чиновников.

Если Пугачева, Довженко, Федоров и другие приходили к председателю Госплана просителями, то в случае с Джуной было наоборот. Не она нуждалась в Байбакове, а он в ней. Дело в том, что в 1976 году заболела жена Байбакова Клавдия Андреевна. На протяжении последующих четырех лет она постоянно недомогала. Узнав, что в Тбилиси есть некая целительница, которая лечит методом бесконтактного массажа, Байбаков в апреле 1981 года позвонил председателю Совета министров Грузии Зурабу Патаридзе. Тот дал Джуне высокую оценку и рекомендовал обратиться к ней. Через пару дней Джуна прилетела в Москву, Байбаков пригласил ее к себе домой. С того дня началось лечение Клавдии Андреевны. Своей властью Байбаков зачислил Джуну экспертом в ведомственную поликлинику. А еще через некоторое время Джуна была принята на работу старшим научным сотрудником в Институт радиотехники и электроники им. В. А. Котельникова Российской академии наук.

Целительница, астролог и поэт Джуна (Евгения Ювашевна Давиташвили). Исследования в лаборатории Института радиотехники и электроники Академии наук СССР. 1 февраля 1987. [РИА Новости]

Верил ли Байбаков в чудодейственные способности Джуны? И да, и нет. С одной стороны, магия Джуны оказалась бессильна перед болезнью Клавдии Андреевны. А с другой… ну кому-то же помогало, не зря же, наверное, разные знаменитости шли к Джуне на поклон.

«Как-то после сдачи проекта очередного плана развития народного хозяйства я решил отдохнуть несколько дней в подмосковном доме отдыха “Сосны”, — рассказывает Байбаков. — Здесь я встретил Аркадия Райкина и его супругу. Оба они выглядели стариками. Я с трудом их узнал, настолько они изменились. Аркадий Исаакович сказал мне, что был тяжело болен, пролежал с инфарктом в больнице почти три месяца, а его супруга, Рома, перенесла инсульт, в результате чего лишилась речи. Врачи так и не смогли ей ничем помочь. Узнав, что я знаком с Джуной, Райкин попросил меня оказать содействие во встрече с ней, мотивируя тем, что, как ему известно, Джуна вылечила многих людей. Я обещал помочь. На следующий день Джуна в сопровождении моего сына Сергея приехала в “Сосны”. Я тут же повел ее к Райкиным. Естественно, они были обрадованы и поражены такой оперативностью. Джуна осталась работать с Райкиными, а мы с главным врачом дома отдыха “Сосны” зашли в ее кабинет и стали беседовать об экстрасенсах, к которым она относилась положительно. Прошло более сорока минут с начала сеанса, но Джуна от Райкина не выходила. Это меня несколько обеспокоило, — ведь обычно сеанс с одним пациентом длился от 10 до 15 минут. Я постучал в дверь и вошел в номер. Аркадий Райкин совершенно преобразился. Он выпрямился и казался сантиметров на десять выше, лицо его порозовело и было радостным. Он сказал, положив руки на грудь: “Я не чувствую своего сердца и готов лететь в космос!” Джуна тем временем заканчивала сеанс с Ромой. На протяжении месяца супруги Райкины проходили лечение у Джуны. Аркадий Исаакович стал много лучше себя чувствовать, а у его супруги восстановилась речь».

Завершив курс лечения, Райкин позвонил Байбакову и попросил свести его с Брежневым. Он желал рассказать Леониду Ильичу о чудесной целительнице и помочь ей получить прописку в Москве. Зная, что Брежнев был болен и не каждый день появлялся на работе, Байбаков посоветовал Райкину написать письмо на имя Леонида Ильича и обещал передать его. На следующий день письмо оказалось на столе генерального секретаря (оно было передано одним из его помощников, тоже лечившимся у Джуны). В своем письме Райкин ссылался на Байбакова, поэтому ему и позвонил Брежнев:

— Николай, что это за баба, Джуна? Ты что, лечился у нее? Чего она хочет?

Байбаков ответил, что лечилась его супруга, а не он. Рассказал о феноменальных способностях Джуны и предложил генсеку ознакомиться с целой папкой восторженных отзывов.

— Ничего присылать не нужно, — сказал Брежнев, — а лучше скажи, что требуется для нормальной работы этой… как ее… Джуны?

Байбаков высказал две просьбы. Первая — прописать Джуну в Москве во временно предоставленной ей однокомнатной квартире. Для этого требовалось позвонить председателю Моссовета Промыслову (он отказывался давать прописку, прислушиваясь к мнению министра здравоохранения СССР Петровского, считавшего Джуну шарлатанкой). Вторая — обязать Академию медицинских наук всесторонне исследовать метод бесконтактного массажа и вынести заключение.

Джуне тотчас же выдали разрешение на прописку. А через пару дней Байбакову позвонил первый заместитель министра здравоохранения С. П. Буренков и попросил о