Гордей пришёл спустя полчаса.

Точнее, не так. Его под руки завёл в дом мой отец, который, кажется, был весьма обеспокоен состоянием брата. Неожиданно в этом было приблизительно… всё.

Но развлекаться было некогда. Просканировала ауру дяди и ахнула: он чуть ли не умирать собрался!

Отец, сдержанно кивнув мне, помог дойти Гордею до дивана, вливая в колдуна энергию тонкой струйкой. Я тут же закружилась рядом, помогая с зельями и напряжённо наблюдая за дядей.

— Где Кларисса? — спросил папа, отмеряя нужное количество одного зелья в чашку с водой.

— Ушла к себе в комнату, когда я попросила домового заблокировать дом, — тихо ответила я, откупоривая другую бутылочку со снадобьем.

Гордей закашлялся, выдыхая чёрные облачка волшбы. Про Клэр мы тут же дружно забыли.

Плохо, очень-очень плохо, если уже пошла такая реакция и его собственная сила начала выходить таким образом. Мы же все — тёмные веды, наша сила изначально чёрного цвета. А если она уходит так, что её видно, причём видно всем… страшно представить, насколько его сильно задели, насколько повредили энергетический центр и потоки. С таким долго не живут, если не вмешаться.

Что же делать?

— Марго, — прохрипел он. — Пр… пропустить, — это уже было Рустаму, чтобы он пустил гостью, когда она появится на пороге.

Я даже не сомневалась в том, что она будет здесь очень и очень скоро. К Гордею Огонёчек трепетно относится, впрочем, как и он к ней, так что примчится быстро, только позови.

Переглянулась с папой и с его согласного кивка мысленно потянулась к Рите. Она тут явно будет полезна, тем более, что Гордей просил.

«Рита! Нам, кажется, снова срочно нужна твоя помощь», — позвала я подругу.

В ответ раздалось недовольное ворчание:

«Вы хоть неделю без приключений пожить можете? Какого Карра у вас там опять происходит?!»

«У нас дядю почти убили тёмной запрещённой волшбой. Я не сильно в этом разбираюсь, но, кажется, это что-то из высших заклятий на крови», — коротко пояснила я, даже на расстоянии почувствовав, как меняется её настроение.

«Пятнадцать минут — и я у вас», — быстро ответила она и прервала связь.

Помчалась собирать нужное, наверное.

Папа в это время зашептал слова на древнем наречии. Они складывались в причудливые, непонятные мне фразы — нет, смысл всех слов я прекрасно понимала, но как он их объединял? Зачем? Они же несовместимые… Кажется.

Словесный узор древней волшбы становился всё сложнее и тяжелее, придавливая к месту и вызывая мурашки по всему телу. А отец всё продолжал… шёпот перешёл в тихое пение.

Что он делает?

Я сосредоточилась на Гордее. А ему, кажется, лучше не становилось. Да, он перестал выдыхать тьму, но это мало о чём говорило. Он так хрипел и кашлял… а рваная аура? От неё остались жалкие тусклые лоскутки! С такой не то что колдовать нельзя, жить затруднительно.

«Вливай в него энергию потихонечку», — пришло распоряжение по мыслесвязи от отца.

Эм… а как? Я сама без сил, неужели он не видит? Любая моя отдача энергии закончится только тем, что я тоже прилягу почти замертво рядом с дядей.

И только потом я догадалась, что папа был настолько сосредоточен та том, чтобы помочь своему брату, так за него переживал, что не обратил внимание на моё потрёпанное состояние.

Как бы ему теперь объяснить, что я не помощница в этом деле, и позвать сюда Клэр? У сестрицы явно энергии больше, чем у меня. Вот только согласится ли она помочь?

Эти мысли пронеслись в голове за какую-то секунду. Решение проблемы, правда, я за это время не нашла. Оно само пришло.

Бесцеремонно ввалилось в дом, я бы сказала.

Огонёчек тут же подбежала к нам, кинула удивлённый взгляд на моего отца, но вопросов задавать не стала, ограничилась лишь коротким:

— Добрый вечер, Олег, — он кивнул на приветствие, продолжая напевно читать какую-то странную словесную формулу.

Рита тут же перевела взгляд на Гордея. Смотрела не долго, но тщательно и глубоко. Тихо выругалась сквозь зубы и прошипела:

— Клариссу сюда, быстро! Где эта овца ошивается?!

И она присоединилась к папе, стала подпевать. Два голоса — низкий мужской и звонкий женский — сплетались воедино, усиливая друг друга и дополняя.

Потом спрошу, откуда она это знает, когда дядю вытащим.

Не став испытывать ничьи нервы, побежала к сестре. Без стука распахнула дверь.

— Ты можешь обижаться на мои действия сколько тебе угодно, но если ты сейчас не спустишься и не поможешь нам, то останешься круглой сиротой, — заявила я, глядя в заплаканные глаза Клариссы.

— Ка-как сиротой? — всхлипнула она, не до конца понимая, что происходит.

— Где были твои уши, когда я говорила, что Гордея атаковали запрещённой волшбой? Идём! — я схватила её за руку и потащила в гостиную.

Восстанавливали дядю несколько часов. Хорошо, что Рита взяла организацию в свои руки: они с отцом продолжали напевать слова на древнем языке, вплетая туда потоки энергии, Клэр вливала в дядю силу, а я носилась по мелким поручениям из серии принеси-подай-уйди-не мешай. Приносила зелья, воду, а когда состояние Гордея благодаря общим усилиям стало лучше, быстро организовала на всех поздний ужин (или ранний завтрак?).

На столик в гостиной я принесла разогретую рыбу, бутерброды и восстанавливающее зелье вместо чая. Сейчас всем полезно будет.

Рита обессиленно опустилась на ковёр прямо там, где стояла, и отмахнулась, когда папа предложил ей помочь перебраться на диван, сказала, что немного отдохнёт и отправится домой, не будет нас дольше напрягать своим обществом. Отец не стал возражать, не хочет — как хочет, отошёл к камину и оперся на него, гордо выпрямив спину, невзирая на неимоверную усталость, а Кларисса с красными от слёз глазами села рядом с Гордеем, обняла его и тихо заплакала. Кажется, до неё только начало доходить, что она на самом деле могла сегодня остаться круглой сиротой. Дядя — непривычно бледный и с трясущимися руками — с трудом поднял руку и провёл пару раз по волосам своей дочери, отчего она только горше расплакалась.

Я лишь облегчённо выдохнула.

Всё обошлось.

Все поели на автомате, просто потому, что так надо. Восстановитель, который так любил варить Гордей, на пустой желудок принимать было чревато, о последствиях мы знали, никто не хотел рисковать.

Так что мыши плакали, кололись…

В итоге Огонёчек плюнула и тоже перебралась под свободный бок к Гордею, обняв его, прошептала:

— Я так испугалась.

Дядя криво усмехнулся, обнимая ведьмочку, которая как раз удобно устроила голову на его плече. Но это было не романтично, а как-то… по-семейному.