же начать с начала. До меня в работах исследователей развития науки царил так называемый позитивизм. Это представление о том, что всякая наука развивается, строится подобно зданию. Этаж за этажом, целенаправленно и постепенно. Да, в некоторые периоды прогресс замедляется, а иногда внезапно ускоряется. Но сам ключевой принцип – строительство этаж над этажом – незыблем.

– Какие аргументы против этого выдвинули вы?

– Я не выдвигал никаких аргументов против чего-либо. Просто изложил совершенно иной взгляд на этот процесс, проиллюстрировав его множеством реальных примеров из истории науки: из моей родной физики, а также химии, биологии, математики и даже философии.

– Пожалуйста, опишите вашу теорию кратко, но так, чтобы можно было понять логические связи.

– Я утверждаю, что в науках плавного, органического роста, приращения суммы знаний не происходит. То, что мы называем развитием той или иной науки, представляет собой последовательность резких смен одной парадигмы на другую. Смена парадигмы не имеет ничего общего с постепенностью. Скорее это неожиданный для всех, непредсказуемый взрыв. В отличие от строительства здания или даже от прогноза погоды на ближайшие дни, предсказать, когда, например, в физике или астрономии новая парадигма сменит предыдущую, невозможно. Это может произойти уже завтра или через сотню лет. А может, и никогда вообще.

Главная идея заключается в том, что новая парадигма не возникает «поверх» старой и даже не пользуется ее достижениями. Новая парадигма полностью (или во всех существенных аспектах) сметает, уничтожает старую и возвышается на ее прежнем месте.

– Идея понятна. Пожалуйста, опишите более детально, на какие стадии можно условно разделить типичную научную революцию. С примерами, если можно.

– В любой момент всякая наука имеет дело с неким устоявшимся широким сводом правил, представлений о том, как устроена природа с точки зрения основателей этой науки. Я называю эту стадию «нормальной» наукой. Термин «нормальная» наука, прошу заметить, не несет в себе негативного, уничижительного смысла (в чем меня часто пытаются обвинить мои критики). Множество талантливых ученых успешно, плодотворно работают в рамках общей существующей парадигмы знаний. Они разрабатывают, уточняют, проверяют опытами различные ее положения. Например, алхимики Средневековья, не знавшие о строении атома, проводили тысячи химических опытов, двигаясь почти вслепую, тем не менее существенно продвинулись вперед в знаниях химии. Уже тогда человечество располагало и некоторыми лекарствами, и красителями, и многим другим – все благодаря их работе. Другой пример. После открытия базовых законов физики Ньютоном следующие поколения астрономов разработали множество более сложных формул, описывающих движение небесных тел. Строго в рамках этих законов.

– Что происходит потом?

– Какой бы хорошей и всеобъемлющей поначалу ни казалась текущая парадигма, рано или поздно при изучении окружающего мира ученые обнаруживают все больше аномалий. Событий, процессов, которые не укладываются в ее рамки. Или даже противоречат ей. Например, те же алхимики веками были уверены, что при горении из предметов улетучивается некая горючая основа веществ, загадочный флогистон. В том, что он существует, никто не сомневался. Но вот незадача. Сгоревший предмет весит больше, чем до горения, а не наоборот. Как же так, ведь предмет же теряет нечто? Какие только объяснения не выдвигались. Даже то, что этот загадочный флогистон имеет отрицательную массу. А потом, после опытов и открытий Лавуазье, оказалось, что все дело в элементе, который называется кислород. При горении он связывается с веществами, потому они и становятся тяжелее. Кстати, похожий по сути на горение процесс происходит и внутри наших организмов. Мы вдыхаем кислород, который «зажигает», запускает окислительные реакции внутри наших клеток. Эти реакции – собственно, и есть сама жизнь.

Когда старая парадигма сталкивается со все бо́льшим количеством аномалий, есть три пути. Первый – игнорировать их. Продолжать объяснять все по-старому. В конце концов, мы жили как-то раньше с прежней парадигмой, не умирали? Будем жить и дальше. Второй путь – признать ошибочность или неполноту старой парадигмы, но смириться с нашей неспособностью, невозможностью создать новую. Другими словами, повесить на дверь этой науки табличку «закрыто». Такое, как ни печально, тоже нередко случается. Меня интересует третий, самый сложный, но наиболее продуктивный вариант.

– Открытие новой парадигмы?

– Да. То, как это происходит, во всех деталях понять и описать невозможно. Ключевой здесь является роль личности первооткрывателя. Я как-то проводил эксперимент со студентами. Они надевали специальные очки, в которых все предметы вокруг переворачивались вверх ногами. Реакция была разной. Одни несколько часов жаловались на головную боль, тошноту и так и не смогли к ним привыкнуть. Другая группа испытывала похожие симптомы, но лишь в первые минуты. Довольно быстро студентам этой группы удалось перестроить восприятие и спокойно ходить по аудитории. Наконец, некоторые студенты приходили от этого опыта в восторг. Говорили, что они видят теперь мир в новом удивительном свете. Что он открылся им с совершенно иной стороны. Так вот, именно из такого редкого типа людей и берутся открыватели новых парадигм. Вспомните гениев. Ньютон, Эйнштейн, Тесла, Кант, Коперник, другие. Большинству окружающих они казались немного ненормальными с бытовой точки зрения. Их не интересовали деньги и слава. Их интеллект выбивался из «нормального» ряда. Как правило, а может, даже и всегда подлинную революцию в науках совершают именно такие одиночки.

– Как им это удается?

– Ньютон сказал красивую фразу о том, что он «видел дальше других, потому что стоял на плечах гигантов». Эти слова позитивисты науки передают из уст в уста. Я считаю, что это был с его стороны жест вежливости к предшественникам, не более того. Мой анализ показывает, что теории Ньютона вообще не основывались ни на каких предыдущих знаниях. Он все полностью перечеркнул и придумал нечто свое, абсолютно оригинальное. Двинемся по шкале времени дальше. Когда говорят, что Эйнштейн в нашем веке описал механизмы Вселенной, расширив таким образом теории Ньютона, я отвечаю, что это абсурд. Да, так получилось, что физика Ньютона – это частный случай более полной физики Эйнштейна. Но сам Эйнштейн, замечу (а я знаю все его работы досконально), вообще нигде не ссылается и не опирается ни на одну формулу Ньютона. Он как бы строит с нуля свою собственную новую, эйнштейновскую физику. Когда-нибудь, вероятно, и она устареет. Человечеству придется еще раз, в который раз, изобретать совершенно новую физику с нуля. Но когда это произойдет – неизвестно.

– Как точно понять, что парадигма изменилась?

– Она изменилась, если невозможно смысл понятий новой парадигмы выразить в терминах старой.

– Поясните, пожалуйста.

– Возьмем современную химию и средневековую алхимию. Хотя главные цели старой алхимии (превращение в золото металлов и создание философского камня) невыполнимы, было бы неправильно сказать, что это была лженаука. Алхимики во многом заложили основы химии. Но современная химия оперирует