ли, младший, секта Сяояо владеет лишь одним мечным стилем — тем, что известен тебе. Мудрец Сяояо-цзы, наш основатель, был прежде всего мастером техник внутренней энергии, знатоком создания массивов, и великим умельцем во всех искусствах и ремеслах мира. Созданный им фехтовальный стиль неплох, но не более того. Конечно же, я передам тебе одну из известных мне техник, что сделает тебя сильнее, но вот какую… — она с отрешенным видом встала из-за стола, и подошла к открытому окну.

— Собираешься ли ты в будущем расстаться со своей женой? — с неожиданной строгостью спросила она, поворачиваясь к Шэчи.

— Что? — ошарашенно заморгал тот, но, быстро опомнившись возмущенно воскликнул:

— Нет! Ни за что! У нас с Ваньцин — одна судьба на двоих. Я никогда не оставлю ее.

— Я и не ждала от тебя другого ответа, — добродушно улыбнулась госпожа Ван. — Ты любишь ее, младший, любишь искренне, и она отвечает на твои чувства — лишь слепой не заметит огонь в твоих глазах, и пожар на ее щеках, что разгораются, когда вы смотрите друг на друга. Вы бок о бок сражались против моих служанок, и без колебаний прикрывали друг друга от их ударов. Вы более чем готовы принять то знание, что я хочу передать вам. Да, вам, — она вновь дружески усмехнулась. — Семь Мечей Привязанности не изучить в одиночку — только вместе с тем, кому безоговорочно доверяешь. Не нужно быть любовниками для освоения этого стиля — ему могут научиться родные братья, или даже верные друзья, что ближе, чем плоть и кровь. Но именно любовникам и супругам он дается легче всего.

— Это… очень ценный дар, старшая! — воодушевленно ответил Инь Шэчи. — Чем сильнее моя любимая Ваньцин — тем сильнее я, и наоборот. С техникой, что основана на нашей общей силе, мы, верно, и вовсе станем непобедимы, — он просиял довольной улыбкой.

— Это не совсем так, — довольно ответила женщина. Черты ее лица, обычно напряженные, расслабились, разгладив морщины, что исчерчивали лик госпожи Ван следами многих прожитых лет — слова юноши заметно пришлись ей по душе.

— Сила двух бойцов не равна силам каждого из них, сложенным вместе, — обстоятельно продолжила она. — В совместном бою, даже двое хоть немного, да мешают друг другу, не говоря уже о большем числе людей. Стиль Семи Мечей Привязанности убирает это ограничение — изучившие его сражаются, словно единое целое. Эта техника имеет свои недостатки — например, твоей жене придется освоить мечный стиль Сяояо, или же тебе нужно будет изучить ее семейную технику фехтования.

— Я готов передать моей жене стиль секты, — согласно кивнул юноша. — Пожалуй, я даже отдам ей свой меч. Драгоценное оружие — лишь подспорье, но не основа моей силы. Если в руках Ваньцин будет клинок, режущий сталь, как бумагу, я буду чувствовать себя спокойнее.

— Твои слова… и ваши чувства… тронули меня, — напряженным голосом произнесла Ли Цинло, и украдкой поднесла к лицу рукав халата. — Перед началом вашего обучения, Му Ваньцин сможет выбрать меч из моей личной оружейной. Ни один из клинков, что хранятся в ней, не уступит твоему, Шэчи. Довольно им всем без толку пылиться в ларцах, — она прерывисто вздохнула. — Найди меня завтрашним утром, вместе с женой. Служанки устроят вас на ночь. А сейчас…

— Я отыщу моего уважаемого тестя, и передам ему вашу просьбу о личной беседе, — понятливо отозвался Инь Шэчи. Его суровая старшая согласно кивнула, и неожиданно улыбнулась с долей смущения.

Примечания

[1] Духи Непостоянства, Черный и Белый — китайская персонификация смерти. Духи, отправляющие души умерших в Диюй, и одевающиеся соответственно своим именам. Белый дух занимается нормальными людьми, а Черный — всякими неприятными личностями.

Глава 23

Серебряная змея получает ценные подарки, а молодой дракон юго-запада — тяжелую сердечную рану

— Цзюйцзянь, — подозвал Дуань Юй одну из своих спутниц. Девушка приблизилась, преданно глядя на юного принца. После своего спасения из вод озера Тайху, она уделяла Дуаню-младшему заметно больше внимания, чем предписывали правила вежливости.

— Жидкое удобрение заканчивается, — с небольшой запинкой высказался юноша. Пылкие взгляды Цзюйцзянь, бросаемые на него все чаще, начинали пробуждать в Дуань Юе неловкость. — Могут ли твои сестрицы принести больше?

— Конечно, молодой господин Дуань, — кивнула девушка, и несколькими короткими окриками отослала пару своих товарок за испрошенным. Похоже, те из служанок, что отзывались на прозвища, данные в честь «четырех благородных господ[1]», стояли над прочими прислужницами Дома Камелий.

— Быть может, вам нужно что-нибудь ещё? — почтительно спросила Цзюйцзянь, закончив с нижестоящими.

— Необходимо полить вот эту клумбу, — начал объяснять юный принц. Он решил перевести внимание девушки с себя на цветочные посадки. — Видишь, почва у корней немного подсохла? Камелии нуждаются во влаге, но не сверх меры. Двух-трех гэ[2] воды на куст будет достаточно, — Цзюйцзянь, оценив размеры клумбы, решительно кивнула.

— Мы с сестрами поможем вам, молодой господин Дуань, — заявила она. — Нехорошо гостю делать за нас всю работу, — отвесив юноше короткий поклон, она направилась к остальным служанкам, и принялась раздавать команды.

Девушки, споро разобрав бамбуковые лейки, двинулись к одному из садовых прудиков, за водой. Дуань Юй облегчённо вздохнул, присел на корточки рядом с ближайшим кустом камелии, и начал осторожно поливать подсохшие участки клумбы. Увлеченный этим занятием, он не сразу обратил внимание на приближающиеся женские голоса.

— Где сейчас двоюродный брат, А Чжу? — говорила незнакомая девушка. Юный принц невольно прислушался к мелодичному звучанию ее слов. — Чем он занят, и скоро ли ожидать его возвращения?

— Молодой господин мало что сообщает нам, служанкам, — раздался недовольный ответ. — Все, что я знаю — он отбыл на северо-запад по делам семьи, и будет отсутствовать ещё несколько дней. Верно, его с товарищами путь лежал куда-то в Аньхуэй или Хэнань — уж больно долго его не было для поездки в пределах нашей провинции.

Голос А Чжу зазвучал совсем близко, и Дуань Юй, не желая, чтобы его приняли за подслушивающего, встал и вышел из-за кустов. Его знакомая беседовала с юной девушкой, одетой в розовый шелк, черноволосой и стройной. Вглядевшись в лицо незнакомки, юный принц замер на месте, потеряв способность дышать. Лишь сердце его колотилось все громче, словно стремясь вырваться из груди,