Я подчинился. Анмай уютно скрестил руки на животе и закрыл глаза. Я не представлял, как можно лететь с закрытыми глазами... но это работало. Под нами загрохотало, в окнах-экранах взметнулась пыль и пламя. По едва ощутимым покачиваниям корабля я неожиданно остро ощутил, что под нами больше нет опоры. Спинка кресла нажала на лопатки, - и мы понеслись.

4.

Массив центральной башни Хали вдруг занял полнеба. На выпуклой стеклянистой стене у её верхушки открылось подобие рта, выдохнувшего лиловое облако, - похожее на светящийся туман, но страшное. Я не удивился, когда Анмай мгновенно развернул корабль так, что перед нами осталось лишь небо, и дал полный ход.

- Что... - успел сказать я прежде, чем перегрузка выжала весь воздух из груди.

- Это страж! - Анмай ещё как-то мог говорить. - Я сдуру подошел слишком близко к генераторам! Теперь повезет, если просто уйдем живыми!

Я больше не мог спрашивать, - я мог протолкнуть в себя ровно столько воздуха, чтобы не задохнуться. У меня, почему-то, потемнело в глазах, я ничего не видел, и это было обидно до слез - мне очень хотелось увидеть этот мир сверху. За грудиной родилась жгучая боль, но душу сжигала боль куда более сильная. Если мне, в общем-то, сильному парню, едва удавалось дышать, то каково же приходилось Иситтале?..

Я не знал, сколько минут это длилось, но потом я упал, и стал падать... и падать... и падать...

Я с трудом сдержал испуганный крик, и с ещё большим трудом - позыв к рвоте. Желудок, словно воздушный шар, рвался вверх, безжалостно нажимая на солнечное сплетение, - изнутри, и это было почти невыносимо. Я полностью потерял ориентацию. Я чувствовал, как кровь приливает к голове, пока мне не начало казаться, что меня повесили за ноги. Я чувствовал ремни, прижимавшие меня к креслу, и был настолько уверен, что оно перевернулось вверх тормашками, что закрыл глаза. Мне мучительно хотелось выскочить из кожи.

- Это невесомость, - Анмай отделился от своего кресла и теперь плавал под потолком. - В космосе всегда так. Считается, что это очень приятно... наверное, если хорошо привыкнуть.

- А долго надо привыкать? - выдавил я. Мне всё ещё казалось, что кто-то давит мне коленом точно между ребер. - Если долго, то я, пожалуй, сойду с ума.

- Недолго. Сутки или двое. Обычно.

- А ты много летал?

- Ну... если в общем... это первый раз. То есть, я отлично знаю, что делать, но сам я не летал. Разве что в мечтах. Я имею в виду это моё воплощение. Другие... другие Вэру... наверняка летали больше. Особенно первый. Он... - Анмай помолчал. - Я чувствую, что во мне... чего-то не хватает. Но не могу вспомнить. Чего-то очень важного... самого важного... - его лицо вдруг мучительно исказилось и это неожиданно больно задело меня. Я попытался представить, каково сознавать себя копией истинного существа, одной из множества, но не смог.

- Теперь у нас только один шанс, - совершенно другим, спокойным голосом сказал файа. - Мы летим к Воротам, но не сможем войти в них, - нас вынесет к Средоточию, к Центральной. Там каждый сам выбирает свой путь, а наш корабль для этого не приспособлен... мы просто погибнем. Нужно найти центр управления и оттуда связаться с Файау. Сразу скажу - это маловероятно. Я плохо помню, что там. Могу представить... но не точно. Там всё живое... разумное... короче, сам увидишь.

- А как... как Иситтала? - я, наконец, догадался спросить о главном.

- Надеюсь, что в порядке. Ведь женщины вообще выносливей мужчин... впрочем, неважно.

Я уже достаточно опомнился, чтобы открыть глаза. Пускай голова ещё кружилась, но любопытство жадно требовало вобрать в себя весь окружающий мир. Вначале изображение на экранах показалось мне мешаниной цветных пятен, потом...

Небо стало серо-черной смутной поверхностью, похожей на плотный дым ночью. В нем угадывались струйчатые течения, - реки смутно светящейся пыли. Зрелище было одновременно безвидным и пугающим, - ведь я смотрел на предел этого мироздания. А то, что я вначале принял за клочок голубого неба, - то был мир Элари. Я видел чисто-белые, тончайшие резные облака, под которыми смутно угадывались очертания морей и континентов. Я попытался понять, над каким местом мы пролетаем, но не смог. Моря были, как и положено, синими, но суша не зеленой, как мне думалось, а рыжей. Лишь кое-где виднелись темные пятна, которые могли быть лесами, а могли и озерами. Никаких городов, полей, дорог с такой высоты уже не было видно. Изображение медленно двигалось, такое подробное и красочное, что у меня просто захватило дух. Хотелось смотреть и смотреть на него, не отрываясь.

Наконец я опомнился и попытался отыскать солнце, так ярко освещавшее землю под нами, но тщетно. Его нигде не было. Зато я увидел Звезду, - черный провал на темном фоне, окаймленный тусклым лиловым ореолом. Он выглядел на удивление зловеще и я поёжился, вспомнив, что туда мы и летим...

Это походило на сон, - я путешествовал в космосе, словно в своих детских мечтах. При этой мысли мне стало на удивление хорошо, - хотя щеки и уши ещё горели от прилившей к голове крови.

- Солнце? - Анмай на миг задумался после моего вопроса. - Мы уже вышли из его светового конуса. Тут всё искусственное, не забывай. Настоящее было бы размером со Звезду или ещё больше. Жаль, что Элари не видел настоящих звезд, - и уже никогда не увидит.

5.

Очень скоро жизнь на корабле вошла в нормальную колею. Разгоняя его, Анмай включил двигатель на малую тягу и на борту появилась слабая, но всё же ощутимая сила тяжести. Теперь я мог ориентироваться и сразу почувствовал себя гораздо лучше. Слабая гравитация оказалась удивительной, куда более приятной, чем невесомость. Едва придя в себя, я сразу же обшарил весь корабль. Впрочем, тот был невелик, и кроме рубки, грузового ангара, жилой каюты и шлюза других помещений в нем