через Мезию и Дакию, следить за тем, чтобы авары не грабили население Фракии. Эта дополнительная мера была нелишней, хотя Баян отдал распоряжение по своему войску, что будет карать беспощадно на месте тех, кого заметят в грабеже.

В Скифской области, в низовьях Истра, у крепости Доростол, магистр Иоанн опять переправил на судах аварскую конницу на левый берег Истра, в район поселения славян.

Переправа конницы завершилась, и авары сразу же устремились на поселения славян.

Магистр же ещё долго наблюдал с правого берега Истра, с его высокой береговой кручи, как заполыхали поселения славян, потянулись там и тут к небу клубы дыма, послышались вопли и стоны в их стороне, опустошались поля и деревни… Славяне, не сопротивляясь, бежали в глухие леса…

В земле славян, в брошенных деревнях и поселениях, авары нашли огромное количество золотых монет, награбленных славянами за долгие годы набегов на византийские провинции.

* * *

Прошло два года. В середине мая 580 года Тиберий получил от начальника крепости Сингидун сообщение. Когда его зачитал секретарь Лангин, Тиберий забеспокоился: положение на границе по Истру было тревожное. Дослушав до конца сообщение, он велел секретарю собрать советников.

– Уведомить патрициев, казначея, силенциария и магистра оффиций! Я жду их у себя на экстренный совет! – велел он. – И немедленно!..

– Слушаюсь, ваше величество! – поклонился секретарь.

Положив письмо на стол перед Тиберием, он повернулся и быстрым шагом вышел из его кабинета.

Вскоре все государственные чиновники, приближённые императорского двора, собрались у Тиберия. Помимо названных лиц, явились квестор Иоанн и патриций Пётр, родственник императора Анастасия.

Тиберий велел секретарю зачитать письмо начальника крепости Сингидун.

Сиф, начальник крепости Сингидун, сообщал, что каган пришёл к реке Сава и расположился там с войском вблизи крепости Сирмий. Затем подошли военные суда кагана по Истру и встали неподалёку от Сингидуна.

«Что прикажите делать мне?» – спрашивал он императора в конце письма.

В кабинете на минуту установилась тишина. Все смотрели на императора, ждали, что скажет он.

Тиберий же переадресовал вопрос Сифа собравшимся, чтобы и они активно предлагали свои решения.

– Чем поможем мы ему? – спросил он их, не особенно надеясь, что они подскажут что-то стоящее.

То, что он ожидал, так и получилось. Выступил с предложением только квестор Иоанн.

– Каган намеревается захватить крепость Сирмий!.. Пусть Сиф укажет ему на то, что с ним заключён мир!.. И жёстко укажет!..

Другие предложения Тиберий сразу же отмёл, выслушав их авторов. На этом он распустил советников.

Он собирал их ещё несколько раз, всё с тем же результатом. Пока он делал это, пришло ещё письмо из Сингидуна. Сиф сообщал, что посылал он к кагану своих людей, не дожидаясь ответа от императора, действовал самостоятельно. Посланники Сифа, прибыв к кагану, предъявили ему то, что велел им Сиф. Каган стал изворачиваться, божился, что ему нужен мост на Саве, чтобы идти на славян, как было в прошлом, когда его переправили ромеи через Истр в том месте, где живут славяне. И тогда, мол, он освободил у славян много ромеев. Славяне оскорбили и его: убили его посланников…

«Мои люди вернулись в Сирмий, передали мне всё, что сказал каган!.. Но этот пёс обманывает!.. Хитрит по-варварски!» – ругался Сиф в письме.

– Ну вот, теперь каган будет строить мост на Саве и блокирует Сирмий!.. Хм! – усмехнулся квестор Иоанн, удовлетворённый своей догадкой.

Тиберий же понимал, насколько сложно положение у того же Сифа.

Затем пришло новое известие от Сифа. И его тоже зачитали на совете.

Сиф писал, что от кагана в крепость пришёл посланник и передал ультиматум кагана, что если ромеи помешают строить мост, то он будет считать это объявлением войны… Это прозвучало угрозой. И Сиф, не зная, как поступить в этой обстановке, снова направил гонца к императору, просил совета. Но прежде он послал своего человека к кагану, чтобы тот клялся, что мост на Саве возводится не против ромеев. Когда посланник Сифа явился к кагану, тот вышел с ним на высокий берег Савы, его приближённые привели туда белую лошадь, подали ему красный меч и чашу с вином, развели костёр. Каган окунул конец меча в чашу, затем пригубил вино, передал чашу по кругу своим приближённым. Когда чаша, обойдя круг, вернулась к нему, он вылил остатки вина в костёр, сунул в огонь конец меча. Когда тот раскалился, он выдернул его из костра и заколол им лошадь… Затем он призвал священный красный меч истребить так же и аваров, если ложно то, что он говорит… И всё это с пафосом и варварски эмоционально…

В конце письма Сиф сообщал, что он выжал из кагана всё что мог, поэтому вынужден был отправить его посланников в Константинополь. Но этот мошенник, добавлял он, как только его посланники отбыли в Константинополь, сразу стал ускоренно достраивать мост.

* * *

Посланники кагана, приехав в Константинополь, сразу же были приняты Тиберием в Хрисотриклине, в зале для приёма послов, с обычной церемонией представлены императору.

– Государь, два года назад ромеи переправляли аваров через Истр на землю славян! – обратился старший из посланников к императору. – И каган просит снова галеры для такой же переправы!.. Он уже наводит мост на Саве, чтобы идти на наших общих врагов – славян!..

Теперь у Тиберия уже не осталось сомнения, что каган решил захватить Сирмий.

Заметил он, что это же намерение кагана поняли и приближённые двора.

Он корил себя, что просчитался, надеясь на договор о мире с каганом.

– Хорошее дело задумал каган! – заговорил он, глядя в глаза посланнику, надеясь обмануть его. – Но отложить его надо бы, поскольку тукю уже стоят табором у Херсонеса! И если авары перейдут Истр, то об этом сразу узнают тукю!.. Когда мне донесут замыслы тукю, то я передам о том кагану…

Но посланник догадался, что император хитрит.

Когда каган узнал об этом, он отправил другого посланника в Константинополь.

Того представил императору магистр оффиций: «Ваше величество, посланник Багадур от кагана Баяна до вашей милости!»

– Ромеи уже не в силах защитить Сирмий, поскольку на Саве наведён мост! – прямо и откровенно заявил Багадур, когда его спросили, с чем пожаловал. – Теперь им будет владеть каган! Он принадлежал гепидам! Но авары покорили гепидов, и их земля перешла кагану!..

Раздражение и скорбь отразились на лице Тиберия.

– Каган клялся соблюдать мир и обманул, клялся Богом и тоже обманул!..

Он сдержал свой гнев, взял себя в руки, выпроводил из дворца варваров.

– А теперь идите и передайте это своему кагану!..

Авары ушли.

– Самое скверное то, что