В руках у одного из сопровождающих Валентина тукю запел рожок, подавая сигнал своим.

Вслед за тем заскрипел подъёмный мост. Опускаясь, он перекрыл ров, и из городка выехали на конях с десяток всадников в доспехах.

Подъехав к прибывшим, они перекинулись парой слов с тукю Валентина, затем все вместе вошли в городок, а за ними тотчас же снова загремели цепи подъёмного моста.

Валентина с его спутниками устроили на ночь в обычной гостевой юрте, полной блох и других паразитов.

На другой день Валентина вызвал каган к себе в юрту.

Представляясь кагану, Валентин сразу же обратил внимание, что новый каган, сын Истеми-кагана, не похож на того. Да и юрта его беднее.

– Я прибыл сюда, чтобы сообщить тебе, кагану Турксанфу, что магистр Тиберий возведён в степень кесаря! И чтобы дружба между римлянами и тукю оставалась на прочном основании!.. Также оставался бы в силе и договор, заключённый между императором Юстином и каганом Истеми, когда для утверждения этого договора приезжал Зимарх к твоему отцу, кагану Истеми! И твой отец объявил в то время клятву, что кто друг римлянам, тот и его друг, неприятель их – и его неприятель! А поскольку сейчас римляне ведут войну с персами, то, в исполнение этой клятвы Истеми, надлежит твоему предводителю «стрелы»[153] Арсиле идти войной на персов!..

Он замолчал, давая возможность толмачу перевести эту речь кагану.

Толмач перевёл и замолчал.

Молчал и Турксанф, глядя на римского посла, не ожидавший услышать такое от него. Он неопределённо качнул головой: то ли порицал такую резкую речь, то ли обдумывал её.

Наконец он заговорил:

– Вы, римляне, обманываете меня, обманываете и моих рабов вархонитов!.. Тукю не умеют лгать. Ваш же император ведёт со мной речи дружеские, а с вархонитами, бежавшими моими рабами, заключил договор! Но вархониты придут ко мне, как только увидят посланную к ним лошадиную плеть мою!.. Если же осмелятся взглянуть на нас, то не мечами будут убиты, а раздавлены копытами наших коней, как муравьи!.. Известна мне и сила ваша! Посмотрите на аланов и на утигуров! Они полагались на свои силы и осмелились встать против народа тукю! И обманулись в этом! За то и в подданстве теперь у нас: стали нашими рабами!..

Валентин, выслушав эту заносчивую речь Турксанфа, молча усмехнулся.

– Властитель тукю! – обратился он к нему. – Истеми, твой отец, по своей воле обратился к нашему императору и захотел быть другом римлян, но не персов. Наш император остаётся верным этой дружбе и доныне!.. Я уверен, что и с твоей стороны она останется неизменной, ибо честное расположение к друзьям не должно быть нарушено по какой-нибудь неизвестной перемене!..

Турксанф, заметив, что не испугал посланника, перевёл разговор на другую тему:

– Так как вы нашли меня в глубокой скорби, ибо недавно умер мой отец Истеми, то вы должны царапать себе лицо ножом: по нашему обычаю – оплакивать усопшего не слезами, а кровью…

Валентин подал знак своим спутникам, все достали ножи и стали царапать ими себе щеки.

Это понравилось Турксанфу, он смягчился и стал часто приглашать к себе в шатёр Валентина. В один из таких дней траура к нему были приведены четверо пленных гуннов.

– Я повелеваю вам! – обратился Турксанф к несчастным гуннам. – Перейдя сейчас в иной мир, сказать хану Истеми, моему отцу, что я скорблю о его смерти!..

И Валентин с ужасом стал наблюдать за тем, что разворачивалось перед ним.

По знаку кагана двое из его телохранителей, его фули, быстро отрубили мечами пленным головы, положили их на специальный столик и поставили его рядом с каганом. Тела же казнённых так же скоренько вытащили из юрты и бросили на съедение собакам и хищным птицам…

– Езжай теперь к другим каганам тукю, – отпуская Валентина, сказал Турксанф. – И первым делом езжай к моему старшему брату, Тарду!.. Он живёт у горы Эктаг! Передай ему, что я собираюсь на войну за Боспор!.. Хан утургуров Анагей уже стоит близ Боспора с великой силой тукю!..

Валентин со своим посольством, в сопровождении проводников, которых дал ему Турксанф, отправился в путь к горе Эктаг. И путь этот оказался не близким.

Им пришлось пройти многими долинами среди высоких горных хребтов, каких Валентин никогда не видел, пересечь много горных бурных рек, с кристально чистой, но и холодной водой. А то огибать высокогорные озёра, голубизна которых соперничала с голубизной высокого чистого неба.

Через месяц они вышли на каменистую равнину, которая, казалось, была бесконечной, лишь изредка прорезанная реками с высокими отвесными каменистыми берегами.

И здесь, на этой равнине, через неделю пути они увидели огромный город квадратной формы, окружённый защитными валами и широкими рвами. Город стоял недалеко от реки, глубоко врезавшейся в каменистую равнину. Быстрое течение реки катило мутные грязные воды, яростно лижущие каменистые берега.

– Река Тарим! – показал на эту реку проводник тукю, ехавший рядом с Валентином.

Затем он показал на гору, видневшуюся вдали:

– А то – гора Эктаг!.. Золотая гора!..

До той горы было не меньше дня езды на коне.

Валентин глубокомысленно покачал головой, словно соглашался с ним. Они подъезжали к городу, столице каганата тукю, самого могущественного, и ему сейчас было не до реки.

Из города навстречу им выехал большой отряд всадников в броне, с пиками и мечами. Они подскакали к посольству, переговорили о чём-то с проводниками тукю. Затем проводили их до города. При подходе к воротам города, на стенах и башнях его взревели оглушительно длинные трубы, перекликаясь между собой какими-то непонятными знаками…

Посольских отвели на постоялый двор и оставили там под присмотром отряда тукю, которые встречали их, и как будто забыли.

И только через две недели их принял каган у себя во дворце.

Представившись и объявив, от кого и с чем он явился, Валентин, подойдя к трону кагана на три шага, положил у его ног дары от кесаря Тиберия.

Затем он объяснил, что уже был у хана Турксанфа, младшего брата Тарду, сказал, что это посольство связано со сменой власти в Византии. Поскольку же между императором Юстином II и каганом Истеми был заключён союз, то стороны обязаны извещать друг друга с изменением власти…

Позже, беседуя с каганом Тарду, Валентин не раз слышал от него, что долина этой реки и города в ней славятся своими богатствами.

– Ханьцам не нравится, что у нас есть такие богатые земли! – стал объяснять каган посланнику ромеев. – И они ходили