Шрифт:
Закладка:
Моё появление стало сюрпризом для второго автоматчика, чем я и воспользовался, подсекая противника из положения лёжа. Удачно получилось: противник подставил шею под отработанный удар локтем. Что ж, минус два!
Можно, пожалуй, не торопиться за кромку. Есть ещё шансы свести счёты с Абдулмаджидом и Юнусом. Волга уже вовсю полыхала, поэтому я не сразу заметил обошедшего автомобиль любителя яблок, злорадно наставившего на меня пистолет, блеснувший никелированными нашлёпками.
— А ты пижон, Юнус, — сплюнул я кровь разбитыми вдрызг губами, — слабо с одноруким на кула…
И в этот момент рванул бензобак. Серая мгла зимнего вечера полыхнула странно беззвучной вспышкой и моё сознание погасло…
На этот раз беспамятство длилось недолго. Это я понял, едва очнувшись и увидев перед собой Юнуса, тянущего свои грязные пальцы к моему горлу. Куда делся его мясницкий секач? Не самый дурацкий вопрос в моём положении. Будь бандит вооружён, следующая культя была бы уже на месте моей шеи.
А эта сволочь никак не успокоится! Судя по тому, что он всё ещё один пытается завершить недоделанное, мы пока из рапида не вышли. Поразительно! Раньше с потерей сознания я вываливался в реальный поток времени автоматически. И полностью обессиленный. Видимо, наша схватка подключила скрытые резервы организма анавра.
Юнус успел добраться до моей шеи. Пришлось напрячь мышцы и прижать подбородок к груди. Ситуацию усугублял факт моей однорукости. Одной левой особенно не навоюешь. Тем более, Юнус, будучи анавром, превосходил меня по физическим возможностям. Его питала злоба, меня же обида и острое желание мести, которое, едва я вспомнил о девушках, просто-таки заставило закипеть мою кровь.
Я стал дёргаться с удвоенным энтузиазмом, изгибаться дугой, пытаясь сбросить сидевшего на мне Юнуса. Зарево всё ещё полыхавших остатков автомобиля продолжало освещать его со спины. Мы хрипели, плевались, выли, но Юнус постепенно побеждал. Мне оставались считаные минуты. Странная мысль о нелепости происходящего мелькнула у меня в голове, когда я в пылу борьбы с дышащим и плюющимся мне в лицо наркоторговцем перевёл взгляд ему за спину: в фантасмагорическом танце теней в нашу сторону двигалась фигура Абдулмаджида.
Это точно был, как его назвал любитель яблок, бей-эфенди, судя по количеству волос на голове. Несмотря на то что он был вне сферы нашего рапида, двигался Абдулмаджид значительно быстрее, чем следовало бы.
Неожиданно меня чуть не вырвало. Вонь изо рта Юнуса была одуряюще омерзительной. Неужели прихвостню Хранителей нельзя было подобрать аватар поэстетичнее? И тут снова не к месту кольнула интуиция: какая-то несусветная дурь во всей этой развернувшейся мелодраме! За последние полчаса меня снова пытается задушить анавр, превосходящий меня физически. И я всё ещё жив! Где логика? На самом деле, практически всё, произошедшее сегодняшним днём можно было назвать бездарным сценарием к бандитскому сериалу 90-х, если бы…если бы не жуткая и глупая смерть девочек…
Стальные вонючие пальцы Юнуса продолжали ритмично стискивать горло, разошедшийся не на шутку ублюдок использовал вес своего тела, с каждым рывком норовя стукнуть меня затылком о землю. Я почувствовал, как сознание постепенно уплывает. Похоже, всё…
Странно, но острая обида на себя пополам с неудовлетворённым чувством мести уже не придавали новых сил. Я иссякал, буквально чувствуя, как из меня по капле выходит не только жизнь, но и желание жить.
Так бездарно просрать… Столько трудов, подготовки. А меня, как сопляка паршивого…эта тварь…девчонок жаль…сейчас всё закончится, и я вернусь… В последней, отчаянной попытке я сделал ещё одно усилие. Нет, не физическое. Почти эфемерное, слабый намёк.
Я потянулся к ещё тлеющей внутри искре нейротрона, что вдруг неожиданно и остро проявилась в преддверии ухода…
Странно, но ощущения напомнили мне те самые, первые, что я испытал в кресле Хранителей, стыдливо спрятанном в секретном закутке аэропорта Домодедово. Сознание одновременно разделилось на множество неповторимых частичек, вернулось чувство всеведения: я ощутил ток времени и цвет земного притяжения, вкус огня и запах движения ветра.
Пальцы Юнуса словно провалились сквозь меня, перестав быть материальным объектом. Окружающая предвечерняя мгла, лишь подсвеченная тускнеющим заревом пожара, неожиданно просветлела настолько, что мне стали видны даже небольшие камни, втоптанные в грязь на поляне. Мир выцвел.
Полупрозрачная фигура Абдулмаджида, вставшего надо мной, казалась чужеродным объектом в гармоничном окружении. Впрочем, как и нестерпимо противные моему нынешнему состоянию железные коробки автомобилей, оскорбляющих меня и мою новую суть самим своим присутствием. Время в который раз изменило свой ритм, и я скривился от какофонии нахлынувших со всех сторон грубых звуков.
Какие-то чумазые люди с разинутыми ртами и оружием бежали со всех сторон, а Абдулмаджид с перекошенным ртом и расширенными глазами смотрел мне в лицо и кричал:
— Останови-ись! Нее-ет!
Странно, что это с ним? Мимоходом слегка удивившись своему спокойствию и немного досадуя на всю эту суету вокруг, я тяжело вздохнул и просто отмахнулся от происходящего, как отмахиваются от назойливых насекомых, от детских глупостей и никчёмных обывательских забот. Всего лишь отмахнулся. Мысленно пожелал всем этим нехорошим людям и вонючим железкам сгинуть с концами.
Выцветший мир отозвался. Мир содрогнулся в беззвучном спазме. Поляна вокруг меня: с машинами, бегущими людьми, грязными сугробами, кустами, камнями, грязью и прочим лестным мусором вдруг встала на дыбы. Больше всего это было похоже на мощный взрыв в жидкой среде, взрыв, эпицентром и причиной которого стал я.
Абдулмаджид, бегущие бандиты и автомобили не просто разлетелись во все стороны, как от взрывной волны. Их просто размазало тонкой кашеобразной омерзительной субстанцией по мгновенно выросшему вокруг меня валу из запёкшейся до каменной корки земли. Я вдруг оказался на дне гигантской воронки, украшенной амальгамой из человеческой плоти, расплавленного металла и чёрт знает, чего ещё. Я пришёл в неописуемый ужас, увиденное прорвало броню ледяного спокойствия, а сердце сжалось от отчаяния.
Неужели всё это сотворил я один? Ради мести и собственного спасения?
Я растерянно оглядел творение своих рук. В нарастающей волне отчаяния попытался обхватить лицо ладонями: но не тут-то было! Культя правой руки неловко и грубо ткнулась мне в подбородок, породив волну боли. Простой физической боли, что чуть не заставила меня задохнуться. Но эта боль не входила ни в какое сравнение с той, что раздирала моё левое предплечье.
С ужасом я уставился на татуировки Матрикула, что менялся на
