— «Тропа Божья» вон там, а тут, рванина, чистые постели не для тебя стелили… — доступно объяснил один из служителей и захлопнув ворота побежал помогать господам с багажом.

Поставив машину в бывшей конюшне, в духе времени переоборудованной в гараж, Старпом обошел её, делая вид что проверяет шины, что-то ковырнул на полу и, удовлетворенно ухмыляясь, пошел за Падди. Хранитель бежал впереди указывая путь к комнате.

— Вот, пожалуйте… Все как заказывали. Две спальни, общая гостиная, горячая вода, ванна, телефон. Ужин подадут в трапезной в восемь, но если вы желаете…

— Желаем. Мы, на данный момент, больше расположены к одиночеству. Сейчас мы, пожалуй, вздремнём после дороги, а об ужине распорядимся позднее.

— Как вам будет угодно. Если что-то будет нужно, то шнурок колокольчика вот тут, за портьерой…

— Спасибо… И! Еще один момент — мой спутник пытается блюсти обет молчания, так что будьте добры сказать вашим людям что бы его не беспокоили.

— Всенепременнейше. Приятного вам отдыха.

Раскланявшись, Хранитель удалился закрыв за собою дверь. Закрыв защелку, Старпом приложил палец к губам, призывая Падди продолжать сохранять молчание и начал бродить по апартаментам внимательно присматриваясь и прислушиваясь в совершенно неожиданных местах.

— Все чисто. Нас не подслушивают. Можешь говорить.

— Спасибо сэр! Как погода, сэр? — Падди, судя по всему, все еще сердился за то что его назначили лонгцем, — Ладно… Какой план?

— Дождемся ночи, через потайной ход проберемся в спальню Его Святейшества. А там уж ты сам решай как он отправится навстречу с работодателем.

— Потайной ход?

— Круто, правда? Прям как в старых романах.

— Ты знаешь где потайные ходы? Откуда?

— О, мой друг. Все потому, что я, как ты заметил, «образованный»…

— Не начинай опять…

— Нет уж. Я просто обязан похвастаться своим блестящим озарением!

Обреченно кивнув, Падди рухнул на диван и приготовился слушать. Старпом, с видом актера на сцене, взмахнул руками словно открывая невидимый занавес.

— Видишь ли… Церковники, по какой-то причине, просто помешаны на всяких секретных ходах, комнатах и подземельях. Думаю, это как-то коррелирует с уровнем паранойи и интриганства в их среде.

— Объясняй проще… И побыстрее…

— Не перебивай… Как известно, одним из самых выдающихся архитекторов, работавших на Церковь, был Луиджи Магна. Он приложил свою руку к постройке или реконструкции практически всех важных церковных объектов того периода. В своем деле Магна был, безусловно, гением. Но больше всего Клирики ценили его за то, что все чертежи и расчеты он делал в уме.

Предполагают, что это слегка ускорило его кончину — заказчики боялись, что на старости лет он передаст хранимые секреты ученикам или изложит на бумаге, так что скончался он неожиданно и скоропостижно. И все полагали что секреты построенных им сооружений ушли в могилу вместе с ним.

— Ты оказался умнее всех? Что-то нарыл?

— Совершенно верно. Я действительно нарыл кое-что. Дело в том, что Луиджи, как и все образованные люди того времени, баловался поэзией. И даже имел ограниченный успех. «Ограниченный» потому что, как официальный архитектор Церкви, мирские темы он не затрагивал, а духовные до него перепахали такие титаны, что на фоне их кто угодно потеряется. Так что его стихотворные труды тихо-мирно пылились в библиотеках и были известны двум с половиной литературоведам. Пока их не обнаружил ваш покорный слуга…

Старпом галантно поклонился, а Падди вяло ему похлопал.

— Что там в стихах?

— Масса всего. Я изучал творчество Магны вполне целенаправленно. Будучи тонким знатоком человеческой натуры, я, примерно, представлял, насколько столь именитый и обласканный сильными мира сего человек горд и тщеславен. И понимал, как и Церковь, что рано или поздно его «прорвёт». О тщеславие! Как говорил Безликий в поэме Пиккелта «Бездна»: «Тщеславие — любимейший из моих пороков».

— Твой тоже… Тщеславнее только павлины.

— У павлинов это служит для привлечения самок, — отмахнулся Старпом, — Я же делюсь с миром своим великолепием абсолютно бескорыстно.

— Проехали… Ты говорил про стихи?

— Я задался мыслью: почему гениальный, прославленный на весь Лионис архитектор, с таким упорством продолжал на протяжении долгих лет кропать посредственные стихи? Поняв, что прославится на данном поприще не получится, не логичнее было бы попробовать что-то еще, либо же полностью сосредоточится на основном виде деятельности? А потом меня осенило! Каким образом Луиджи мог хранить в уме такое количество информации? Даже с выдающейся памятью это невозможно без мнемонической системы!

— Какой? Говори, мать твою, понятнее…

— «Мнемонической». Мнемоника — это совокупность специальных приёмов и способов облегчающих запоминание нужной информации и увеличивающих объём памяти путём образования ассоциаций. Так вот стихи и были той системой! Он делал подробные планы, но не в графической, а в стихотворной форме!

— Ты её разгадал?!

— Да. Полностью! — открыв чемодан, Старпом достал ветхую книгу, — Полный набор чертежей данного монастыря, со всеми потайными ходами, которых тут — как мышиных нор в амбаре.

— Да иди ты! — Падди возбужденно подался вперед, — Где ближайший?

— Я закладку сделал… — полистав книгу, Старпом нашел нужное место, — «Колени преклонив пред знаком светоносным, в груди орла, что распластал крыла, перстами прикоснись и вздрогни удивленный…», а дальше всё херня, ля-ля, ля-ля, ля-ля… Так, посмотрим… Распластавший крыла орёл, в данном случае, это здание… Там левое крыло, там правое, головой является часовня, хвостом — лестница во двор. Грудь — это центральная часть, где мы и находимся… «Светоносный знак» — святой символ. Тут они в каждой комнате, но он вряд ли имел в виду что-то, что можно снять или повесить…

— Ты говорил, что у тебя полный план на руках?

— План полный. Перевод неполный. В оригинале значение имело всё, от стихотворного размера, до количества букв в словах. При переводе всё потерялось, само собой, но общий смысл сохранился и нам этого хватит. Погоди-ка…

Старпом подошел к камину и ощупал его со всех сторон.

— Как ты думаешь, это похоже на Столп Святого Сына? Он выступает из стены и топка с трубой образуют параллелепипед… А если разжечь огонь, то вот он и становится «светоносным» в самом прямом смысле слова…

— Нужен огонь?

— Не думаю… Если бы ход открывался каждый раз, когда топят камин, то какой в нём смысл? Нет — тут что-то другое… Как у нас по-древнеимперски будут «перста»?

— Ты знаешь… — саркастически окрысился Падди, — Вот только утром помнил…

— Думаю, что ради рифмы переводчик поменял слова… Или нет… — Старпом ощупал выступающий камень каминной полки, — Я знаю, для чего на каменных подоконниках делают снизу желобок. Чтобы дождевая вода срывалась, а не затекала под него. А вот зачем желобок на каминной полке? Может, чтобы удобнее захватить пальцами? Это было бы