высшую ответственность. В лексиконе того времени было сказано, что Джексоном управляют "страсти". Во время кампании генерал почти сыграл на руку своим критикам. Когда Сэмюэл Саутард (военно-морской министр Адамса) на званом ужине высказал мнение, что военному министру Монро могла принадлежать часть заслуг за победу в Новом Орлеане, "Старый Гикори" написал ему яростное послание, готовящее почву для дуэли. Друг Джексона Сэм Хьюстон сумел добиться изменения формулировки письма81.

Кампания Джексона не ограничивалась защитой чести кандидата, а придумывала другие небылицы, чтобы напасть на соперника. Казалось бы, скрупулезный и хмурый Адамс не представлял особой мишени для соленых стрел, но джексоновцы не позволяли этому подавить их воображение. Сторонник Джексона в Нью-Гэмпшире Айзек Хилл распространил клевету о том, что, будучи министром США в России, Адамс приобрел американскую девушку для сексуального удовлетворения царя. Менее абсурдным, а потому, возможно, и более опасным, было обвинение в том, что Адамс поставил в Белом доме бильярдный стол за государственный счет. На самом деле Адамс действительно любил игру и купил такой стол, но заплатил за него из собственного кармана. Религия Адамса не избежала нападок: Пресвитерианин Эзра Стайлз Эли осудил унитарианские теологические взгляды президента как ересь и призвал всех здравомыслящих христиан голосовать за Джексона. В совокупности обвинения в адрес Адамса были призваны показать его аристократом, интеллектуалом и неамериканцем82.

Надежды Адамса и Клея на то, что выборы могут стать референдумом по американской системе, испарились. Вместо этого президентская кампания 1828 года стала, вероятно, самой грязной в американской истории. Справедливости ради следует отметить, что если враждебные истории, распространявшиеся об Адамсе, были в основном ложными, то истории о Джексоне были

80. Норма Баш, "Брак, мораль и политика на выборах 1828 года", JAH 80 (1993): 890-918; Remini, Jackson, I, 64-67.

81. Майкл Биркнер, "Генерал, секретарь и президент", Tennessee Historical Quarterly 42 (1983): 243-53.

82. Эдвин Майлз, "Бильярдный стол президента Адамса", New England Quarterly 45 (1972): 31-43; Эзра Стайлз Эли, "Обязанность христианских свободных людей избирать христианских судей" (Филадельфия, 1828).

в основном правдивы. Исключением стало появившееся в одной из газет Адамса обвинение в том, что мать Джексона была проституткой.83 Однако смещение акцента в кампании с программы на личности в целом пошло на пользу джексонианцам. Они были слишком готовы видеть выбор, поставленный, как говорилось в популярной частушке: "Между Дж. К. Адамсом, который умеет писать, и Энди Джексоном, который умеет драться". Подавленный тем, что кампания приняла такой оборот, Адамс прекратил записывать события в свой дневник в августе и не возобновлял до окончания выборов.

Ожесточение, с которым велась кампания, свидетельствовало о накале чувств, которые она вызывала. Ведь помимо грязи на кону стояли важные национальные вопросы. Адамс отстаивал идею последовательного экономического прогресса, совершенствования как личного, так и национального, направляемого продуманным планированием. Вместо того чтобы стремиться к улучшениям, джексонианцы приняли Америку такой, какая она есть, включая институт рабства. Они считали правительственных плановиков вредителями, хотя и были готовы добиваться от правительства поблажек на разовой основе, например, когда то или иное внутреннее улучшение или тарифная ставка удовлетворяли конкретные местные интересы. Они не обнародовали всеобъемлющую программу, как это делала национальная администрация. Но у них тоже было свое видение будущего, и в центре его стояла не диверсификация экономики, а открытие новых земель для заселения белыми, особенно если эти земли можно было эксплуатировать с помощью черного труда. Джексон, воин-пограничник, олицетворял это видение, и оно было потенциально привлекательным не только для рабовладельцев Юга, но и для простых белых людей обеих частей страны.

Мартин Ван Бюрен изложил стратегическую логику кампании Джексона в письме, которое он написал Томасу Ритчи 13 января 1827 года. Редактор газеты Richmond Enquirer, Ричи был одним из ключевых авторитетов в кругах южных радикалов, которые поддержали Кроуфорда в 1824 году. Ван Бюрен хотел, чтобы Ричи поддержал Джексона в 1828 году. Но на этот раз Маленький Маг преследовал не просто временную, тактическую цель; он стремился к фундаментальной перестройке американской политики. Ван Бюрен презирал беспартийный, меритократический идеал Джеймса Монро и Джона Куинси Адамса; он хотел воссоздать партийную систему, которая разделяла республиканцев и федералистов. Ван Бюрен писал, чтобы убедить Ричи в преимуществах политического альянса "между плантаторами Юга и простыми республиканцами Севера". Этот союз вокруг Джексона должен был претендовать на мантию республиканской партии Джефферсона и заклеймить своих оппонентов как федералистов. Политические партии неизбежны,

83. Ремини, Выборы 1828 года, 153.

Ван Бюрен утверждал, что сторонникам Джексона следовало не только открыто принять партийную позицию, но и определить партии как можно более выгодным образом. Если не создать вторую партийную систему, считал Ван Бюрен, то результатом станет политика, основанная на секционализме. В отсутствие сильных партийных различий "предрассудки между свободными и рабовладельческими штатами неизбежно займут их место", - предупреждал он Ритчи. Дебаты в Миссури проиллюстрировали эту опасность, указал он. Сенатор от Нью-Йорка не побрезговал обратиться к стремлению южных радикалов оградить рабство от вмешательства северян. "В прежние времена партийная привязанность служила полным противоядием от секционных предрассудков, порождая противодействующие чувства". Ван Бюрен предлагал создать Джексоновскую демократическую партию как обещанное средство сдерживания антирабовладельческих настроений. Ритчи был убежден.84

Как и предсказывало письмо Ван Бюрена, эта кампания стала началом нового признания партий в американской политической жизни. И неудивительно, что, учитывая приверженность Ван Бюрена и большинства других джексонианцев защите рабства, кампания также оказалась в высшей степени секционной. Единственный раз в американской истории обе стороны представили избирателям противоположные секционные билеты. Для участия в выборах против двух южан, Джексона и Кэлхуна, президент Адамс выбрал своего секретаря казначейства Ричарда Раша из Пенсильвании, создав тем самым команду, состоящую из одних северян. На Юге популярности Джексона способствовало ощущение, что только на него можно положиться в деле сохранения господства белой расы и расширения белой империи, выселения индейских племен, поддержки и продления рабства.

На Севере борьба была напряженной. Призывы защитить рабство не сработали бы для "Старого Хикори", а программа экономического развития Адамса-Клея пользовалась широкой поддержкой. Кроме того, против Джексона выступали популистские, эгалитарные антимасоны. Без блестящей стратегии Ван Бюрена, его партийной организации и его тарифных мерзостей трудно представить, как мог бы победить "южный билет", даже учитывая легенду Джексона. Ван Бюрен отдавал этому делу все силы, даже пожертвовал своим местом в Сенате, чтобы баллотироваться на пост губернатора Нью-Йорка в 1828 году, чтобы сдержать прилив антимасонства в штате.

Результаты выборов, которые постепенно поступали, привели к победе Джексона со счетом 178 против 83 в коллегии выборщиков. Его 56 процентов голосов избирателей установили рекорд, который не был превзойден до двадцатого века. Его последователи

84. Классическим анализом этого письма является Richard H. Brown,