битвы, где я буду никому ненужной четвертой стороной.

А еще с камнями шанс договориться куда больше, чем с тварями. Первое не кажется мне возможным, но второе невозможно точно. Еще бы, личный враг Черного Солнца. Хотя они и раньше не проявляли склонности к общению.

Но как я могу помочь сотне, идущей в бой на сотни? Мелкая точка, соринка в глазу машины войны. Или нет? Что, если поступить так же, как я поступил у гномьего механизма, когда помогал друзьям и себе самому держаться против давления проклятой силы.

Мда уж, прабабушка мной бы гордилась. Деяния истинного сиин.

Сквозь бьющиеся тела, стараясь не попадаться на глаза тем, кто не был связан боем, я добрался до высокого сталагмита, выросшего из земли над полем боя крыс, камней и чудовищ. Смена формы, прыжок, смена формы, прыжок, ухватиться, подтянуть ноги, быстрее, еще!

В то место, где я был минутой ранее прилетел небольшой валун – меня заметил кто-то из каменных монстров. Еще бы пол метра в сторону, и он мог бы и переломить выбранное мною чудо природы.

Я забрался на самую вершину. Новых камней не летело – или тот кристаллид целился вовсе не в меня, или ввязался в рукопашную схватку с пустотным чудовищем или остатками крысиного воинства. Обратился к великому отцу Мельхиору, призвав слово силы, и вытащил под мерцающий пещерный свет, усилившийся светящимися частями тел каменной армии, Равноденствие.

Над полем боя заиграла пока еще очень тихая, боящаяся спугнуть многочисленных невольных слушателей мелодия. Но уже очень скоро она распалилась, принялась вбирать в себя новые ноты и силу темной бирюзы сиин. Если я могу управлять чувствами с помощью игры на хаани, то могу ли я так же управлять сопряженным с цветом звуком, чтобы не причинять вреда кристаллидам, а наоборот, сделать их сильнее против магии пустоты? Могу ли обратить мелодию своего лиир против пустотников?

Каждый удар ладонями по инструменту сопровождался всполохом бирюзовых искр. Я понял главное – я могу это сделать. Действительно могу. И кажется даже начинаю понимать, как именно.

Навык синестезии был врожденным для многих сиин. Тренировки и испытания прабабушки часто были направлены на то, чтобы это признал и великий отец. Появлению этого навыка в числе доступных я нисколько не удивился, но очень обрадовался. А теперь внезапно обнаружил и неожиданное применение. Контроль цвета с помощью артефакта.

Нужно лишь услышать цвет и сделать его частью мелодии.

В логове зла мы я использовал тот же прием, но тогда я не понимал, что делаю. Теперь же я осознал, как насколько навыков связались в цепочку, позволявшую мне…

Взглянув вниз, я обнаружил неожиданные изменения на поле боя. В схватку с чудовищами вступили лидеры каменного воинства. Уже знакомая мне Огненный Опал, перешагнувшая за черту третьей сотни уровней, а также незнакомка – тощая темная фигура с серой каменной кожей и ярко горящие малиновым длинные кристаллические волосы. Эта была уровнем чуть поменьше.

Увы, таких воинов среди каменной армии было немного. Я нашел взглядом еще парочку перспективных камней, но прямо на моих глазах твари окружили одного из низ и разорвали на части, впившись двоящимися лиловыми клыками в светящийся кристалл.

И все же камни держались намного лучше, чем можно было предположить, глядя на разницу в уровнях и уязвимость ко вражеской проклятой силе. У меня действительно получилось. Я смог использовать силу своего цвета, чтобы оградить каменных монстров от пустоты. Но если я хочу, чтобы враждующие армии друг об дружку убились, то должен лучше стараться.

То, что начиналось как замешанный на надежде и желании выжить эксперимент, становилось реальным путем к спасению. Акустика пещеры позволяла разнести свою мелодию достаточно далеко, если я выложусь на полную, и тогда мне должно хватить силы переломить ход сражения.

Я сам не верил в то, что делал. Слишком это мне казалось невероятным. Нельзя одной мелодией настолько сильно все изменить. Но ход боя менялся, будто бы я управлял не сплетенной с цветом мелодией, а самим сражением.

Для этого лиир мне не потребуются агрессивный вой тишриты. Потому что это будет не боевая песнь, а нечто абсолютно иное.

Из инвентаря под тусклый пещерный свет появился второй хаани. Плачущий Лист, доставшийся мне от матери. Я захватил его с собой из Геотермы, но впервые вытащил из под слова силы. Он вовсе не был таким могущественным артефактом, как Равноденствие, но ему и не нужно. Главное – что его нежное минорное звучание поможет мне направить мелодию куда нужно.

Монстры внизу сражались друг с другом молча. Камни не разговаривали, равно как и порождения пустоты предпочитали использовать рот вовсе не для беседы. Ничто не мешало мелодии усилиться, и разлиться по полю боя эхом печальной мелодии хаани матери.

Равноденствие было иным. Мельхиоровый барабан имел и минорные, и мажорные ноты, а потому с ним в лиир грусть перестала быть абсолютной, и начало прорезаться яркое чувство радости и надежды. Я постарался возродить в своем сердце все самое светлое, что познал в жизни. Тепло семейных уз, любовь к близким, чувство благодарности и уверенность в лучшем. Любовь к своему родному краю и сородичам. Все то, что ненавидит и чему так отчаянно завидует Пустота. Узам, которые у нее нет и никогда не будет. Поэтому проклятая магия так сильно стремится все это пожрать, чтобы на миг, в момент насыщения, силой забрав чужую душу с ее чувствами и эмоциями, ощутить себя снова живыми внутри, словно в те светлые времена, когда никакой пустоты внутри них еще не было.

Все это, впитав в себя силу Цвета, встало щитом на пути у пустотных тварей. Чудовища наносили кристаллическим монстрам удар за ударом, но вся проклятая сила, заключённая в них, пожирала лишь эхо и звук.

Ряды кристаллических существ, из жалкой попытки отбиться теперь переходили в смелую контрнатаку. В бой пошли сильнейшие твари пустоты, нанося множество повреждений самыми разнообразными способностями, но клыки, когти, щупальца – все это стало куда хуже разрушать кристаллические тела. Сила проклятой сферы не исчезла, но заметно ослабла, и я вдруг понял, в чем причина таких резких изменений в сражении.

Те, на кого я уже привык даже внимания не обращать ввиду то, что уничтожал их массово своей силой. Высокоуровневые бесформенные камни, без счета гибнущие ранее от любого попадания пустотной силы, в одночасье стали тем, чем и должны были из своих сотых и двухсотых уровней. Грозной боевой мощью, почти неуязвимой для физических атак, а с моей подачи и защищенные от