Особенное внимание обращено было на формирование линейных батальонов основного типа пехоты на окраинах. В 1829 году в линейные батальоны обращены все гарнизонные войска Кавказского корпуса, 23-я и 24-я дивизии Оренбургского и Сибирского корпусов, а в 1835 году и 22-я пехотная дивизия в Финляндии. В конце 40-х годов было 96 линейных батальонов, сведенных по 5–8 в бригады. 47 батальонов на Кавказе (18 грузинских, 16 черноморских, 13 кавказских), 22 финляндских, 16 сибирских (12 западносибирских и 4 восточносибирских) и 11 оренбургских. В Черноморском войске перед Турецкой войной был образован из безлошадных казаков пеший батальон – пластуны. К началу Восточной войны было уже шесть пластунских батальонов.

В 1827 году была учреждена Пограничная стража, вначале в составе шести бригад (3600 чинов). К концу царствования состав ее был доведен до 11 бригад с 11 тыс. чинов. Стража состояла в подчинении и распоряжении Министерства финансов, причем высшее командное управление долгое время было предоставлено гражданским чинам. Начальники таможенных округов пользовались правами начальников дивизий, а директор таможенных сборов имел права командира корпуса. Это неудобство было устранено лишь в 1893 году созданием корпуса Пограничной стражи.

Рекрутским уставом 1831 года Российская Империя была разделена на две полосы – Восточную и Западную. Наборы производились поочередно: через год в каждой. В «обыкновенные» наборы бралось менее 7 рекрутов на 1000 ревизских душ, в «усиленные» – от 7 до 10, в «чрезвычайные» – свыше 10. При человеческом резервуаре в 6,5 млн обязанных повинностью, это составляло в «обыкновенный» набор менее 45 тыс. человек, в «усиленный» от 45 тыс. до 65 тыс. человек.

Срок службы в 1834 году был сокращен с 25 лет до 20 (в гвардии с 22 до 20), по истечении которых солдаты увольнялись на 5 лет в бессрочный отпуск, откуда могли быть вытребованы в случае необходимости (то есть перечислялись в запас). С 1839 года служили только 19 лет.

В 1842 году было повелено все пехотные полки привести в 4-батальонный состав (за исключением полков 19-й, 20-й и 21-й дивизий Кавказского корпуса, бывших в составе пяти действовавших батальонов); 5-е и 6-е батальоны были наименованы «резервными» и содержались в чрезвычайно слабом кадре (1 офицер, 23 нижних).

Предпринятая в 1832 году по 1840 год кодификация всех законов Российской Империи привела к изданию в 1839 году Свода военных постановлений – собрания всех законов и распоряжений, касающихся Российских Вооруженных сил. Этот Свод (как и последующий 1859 года) состоял из пяти частей:

I. Об образовании военных учреждений (военное министерство, управления войск, военные учебные заведения);

II. О прохождении службы и наградах;

III. Наказ войскам (уставы);

IV. О заготовлении снабжений;

V. Устав военно-уголовный.

В 1846 году составлено новое Положение о полевом управлении войск (в духе прежнего Положения 1812 года).

Император Николай Павлович был противник жестоких телесных наказаний{38}. В 1839 году он отменил фухтели и ограничил применение шпицрутенов рядом негласных распоряжений, втрое уменьшив количество ударов. Строжайше запрещено производить экзекуции без врача. Этот последний имел право запретить экзекуцию слабосильного или прекратить ее в любой момент. Прежние драконовские положения продолжали, однако, оставаться в тексте для острастки.

Преобразования начала 1830-х годов отразились и на внешнем виде армии. В 1833 году введена была новая форма обмундирования, подобно прежней преследовавшая лишь парадный эффект. Войска получили однобортные темно-зеленые мундиры, несколько длиннее прежних двубортных с цветной грудью, и сине-серые панталоны (белые оставлены летом). В кавалерии – рейтузы того же цвета. Упразднены постылые штиблеты, и в пехоте введены высокие сапоги. Тяжелые и неудобные кивера с султанами заменены остроконечными касками на прусский образец. Каски продержались в нашей армии 30 лет – в них она проделала Венгерский поход и начало Восточной войны. Они были красивы, но очень неудобны на походе, и войска, где могли, заменяли их фуражками, а на Кавказе перенятыми у горцев папахами. Переняв у пруссаков каску, мы забыли перенять их чехол на каску{39}. Кожа от жары ссыхалась, и каска держалась на макушке головы. Чешуйчатый ремень всегда рассыпался.

Воинским чинам с 1832 года разрешено было носить усы и баки, до тех пор запрещенные в пехоте, с обязательством, однако, для нижних чинов непременно фабрить их в черный цвет (в 1855 году Александр II предписал производить это лишь при несении караулов и на парадах, а в 1859 году этот последний пережиток гатчинской косметики был отменен).

Санитарное состояние войск было очень плохим. Снаряжение, весившее 77 фунтов, было тяжелым и неудобным; одежда рассчитана лишь на парад и плохо защищала от непогоды; муштра была сурова и изнурительна, а условия расквартирования войск – антисанитарные – казармы имели немногим более трети, большинство же, особенно кавалерия, ютились постоем в грязнейших местечках и деревушках Западного края. Император Николай I стремился в начале своего царствования соорудить казармы для всей армии. Однако учрежденный им комитет нашел, что для этого необходимо миллиард рублей. Пришлось сооружение казарм рассрочить на несколько десятилетий. Работа эта завершилась лишь в 90-х годах при Александре III. Заболеваемость и смертность вдвое превосходили таковые западноевропейских армий и втрое соответственные возрасты гражданского населения. С 1841-го по 1850 годы, например, средняя годовая заболеваемость доходила до 70 процентов штата состава, смертность – до 4 процентов. Новобранец, поступавший на 20 лет, имел таким образом, 80 шансов из 100 умереть на службе, даже без войны. Военные лазареты могли вместить лишь треть больных.

Регулярная армия достигала к началу Восточной войны на бумаге внушительной цифры: 27 745 офицеров и 1 123 583 нижних чинов. Император Николай, которому 30 лет докладывали лишь одно приятное, искренне верил в совершенство заведенной им военной системы. «У меня миллион штыков, – говорил он, – прикажу моему министру – и будет два, попрошу мой народ – будет три».

Увы, миллион на бумаге дал на деле едва ли полмиллиона бойцов… Некомплект вообще против штатов достигал 20 процентов, а в миллионную цифру входили инвалиды, кантонисты, войска внутренней стражи, пестрая мозаика местных, гарнизонных, караульных команд… В полевых войсках пятую часть составляли разного рода нестроевые. Армию нельзя было мобилизовать, ничтожные кадры резервных частей не могли справиться с обучением призванной рекрутской массы. Ополчение же ни в коем случае не могло считаться боеспособным. Огорчение Государя, всю свою жизнь стремившегося лишь к одной цели – благу России, было безмерным. Он видел, что все огромные труды оказались бесполезными, вся тридцатилетняя работа неплодотворной – и эти терзания сломили его железную натуру.

* * *

Крупнейшим организационным мероприятием этого царствования явилось