с особенной силой унаследовав «гатчинский дух» отца (Государю приходилось все время его сдерживать). Вместе с тем, отличаясь добрым и чутким сердцем, он входил в нужды каждого из своих подчиненных, постоянно обращавшихся к нему в трудную минуту. Особенную деятельность великий князь проявил по совмещаемой им должности главного начальника военно-учебных заведений. Всего в царствование Николая I было открыто 14 кадетских корпусов. Николай I очень любил кадет, со своей стороны обожавших его. При посещении им корпусов кадеты рвали себе на память перчатки, платки Государя, срывали даже пуговицы его мундира, и эти реликвии хранили всю свою жизнь.

* * *

Гатчинские традиции продолжали соблюдаться во всей силе. Сам Государь и оба его брата были ярыми приверженцами «фрунта» и прусской муштры. В 1843 году армия была перевооружена 6-линейными пистонными ружьями{42} (взамен прежних 7-линейных кремневых образца 1811 года) отличных для гладкоствольного ружья баллистических качеств (били на 600 шагов). Кроме того, в пехоте введены нарезные штуцера, правда, в очень ограниченном количестве. Штуцерами этими, бившими на 1200 шагов, были вооружены стрелковые батальоны и отборные стрелки в пехоте, по шесть человек на роту, составлявшие полковую штуцерную команду в 96 человек (полная аналогия с командами екатерининских застрельщиков – егерей). В общем, на 40 тыс. гладкоствольных ружей в строю корпуса приходилось около 2 тыс. штуцеров, и эта пропорция (один штуцер на 20 гладкоствольных) сохранилась до конца Восточной войны.

На стрельбу по-прежнему отпускалось всего шесть патронов в год на человека. В иных полках не расстреливали и этих злополучных шести патронов из похвальной экономии пороха. Смысл армии видели не в войне, а в парадах, и на ружье смотрели не как на орудие стрельбы и укола, а прежде всего как на инструмент для схватывания приемов. Идеалом истых «фрунтовиков» являлось довести часть до такой степени совершенства, чтобы штыки ружей, взятых «на плечо», торчали, не колеблясь, а ружья звенели при выполнении приемов. Для достижения этого эффекта (сильно умилявшего начальство) многие командиры не останавливались перед порчей оружия, приказывая ослаблять винты.

Основой обучения войск являлось так называемое линейное учение, принесшее русской армии неисчислимый вред. Целью этого учения было приучить войска к стройным движениям в массе. Этого думали достигнуть путем управления войск «по линиям» (откуда и название всей системы) исключительно одной командой. При корпусном учении, например, командир корпуса лично подавал все команды. Линейное учение, приняв внешние формы перпендикулярной тактики, влило, однако, в эти формы душу тактики линейной «фридриховской», к которой внуки кунерсдорфских победителей питали совершенно непреодолимое, странное (объяснявшееся, однако, «Гатчиной») влечение, несмотря на окончательное банкротство этой тактики в 1806 году под Йеной – Ауэрштедтом.

Боевая подготовка войск на маневрах сводилась к картинному наступлению длинными развернутыми линиями из нескольких батальонов, шедших в ногу, причем все заботы командиров – от взводного до корпусного – сводились к одному, самому главному: соблюдению равнения. Эти шедшие в ногу линии обычно не были прикрыты стрелковыми цепями (рассыпной строй, как мы видели, на смотрах не спрашивался). Упражнений полевой службы терпеть не могли и войска. Обычно полк выставлял в рассыпной строй лишь полуроту штуцерных, причем в цепи стрелки стояли попарно с тем, чтобы одно ружье всегда оставалось заряженным.

Все боевые порядки представляли сочетание двух линий и резерва. Предполагалось, что развернутые батальоны 1-й линии наступают поочередно, через батальон, и останавливаются для стрельбы, огнем подготавливая успех атаки 2-й линии, следовавшей безостановочно в батальонных колоннах (12 шеренг). Перемена фронта, смена линий – все это было основано на правильном и стройном движении сменяющих и сменяемых. Эти последние предполагались нерасстроенными (хотя тогда, казалось бы, зачем их было сменять?). Всю систему характеризовала чрезвычайная жесткость форм, их «шаблонность», игнорирование огня (глубокие, массивные построения) и большая приверженность к точным цифровым данным. Введение войск в бой по частям, «пачками», узаконено линейным учением и прочно привито всем старшим командным инстанциям.

Так создавалась на плацах конца александровской и николаевской эпох какая-то особенная мирно-военная тактика, ничего общего не имевшая с действительными боевыми требованиями. Система эта совершенно убивала в войсках, а особенно в командирах, всякое чувство реальности. Все было построено на фикции, начиная с показных атак дивизионного и корпусного учения и кончая показом заряжения и показом выстрела одиночного обучения. Методы, приведшие прусскую армию к катастрофе 1806 года, насаждались уже много лет спустя в русской армии с упорством, достойным лучшего применения. И лишь благодаря бесподобным качествам русского офицера и русского солдата мы вместо позора Йены получили скорбную славу Севастополя.

Один за другим сходили со сцены деятели Наполеоновских войн. Скромно выходили «вчистую», отслужив свое, офицеры и солдаты – ветераны Бородина и Лейпцига. Их места занимали новые люди – те же русские офицеры и солдаты, но не имевшие боевого опыта и боевой сноровки своих предшественников и вообще не думавшие о войне, как о конечной цели, не готовившиеся к ней, не считавшие войну с кем-либо вообще возможным после того, как мы разгромили всю Европу во главе с самим Наполеоном.

Настоящий воинский дух, бессмертные российские военные традиции в полном блеске сохранили только кавказские полки. Остальная же армия мало-помалу разучилась воевать…

ПОЛКИ И ЧАСТИ, ОСНОВАННЫЕ ИМПЕРАТОРОМ НИКОЛАЕМ I:

Рота Дворцовых гренадер (1827 г.);

Лейб-гвардии 3-й стрелковый полк (основан в 1798 г. Императором Павлом Петровичем под названием Гвардейский гарнизонный, впоследствии называясь Лейб-гвардии резервным и Лейб-гвардии стрелковым полком. Полк этот принял 3-й номер в 1910 г. по упразднении в 1905 г. Финского. Георгиевские знамена были ему пожалованы «в воздаяние подвигов российской гвардии в 1812 г.»);

Стрелковые Туркестанские полки: 1-й, 2-й, 3-й, 4-й, 5-й, 6-й, 7-й, 8-й, 9-й и 12-й (1829 г. – Оренбургский и Западносибирские линейные батальоны, с 1867 г. – Туркестанский);

57-й пехотный Модлинский, 58-й Прагский, 59-й Люблинский, 60-й Замоспкий пехотные полки (все в 1831 г.);

185-й Башкадыкларский, 186-й Асландузский, 187-й Аварский пехотные полки (1834 г. – Грузинский линейный 3-й и 4-й и Черноморский линейный 6-й батальоны);

1-й Кавказский стрелковый (1837 г. – 1-й стрелковый батальон, с 1856 г. 1-й Кавказский стрелковый);

4-й стрелковый батальон (1839 г. – 2-й стрелковый батальон, с 1856 г. 4-й стрелковый батальон);

5-й стрелковый батальон (1839 г. – 3-й стрелковый батальон, с 1856 г. 5-й стрелковый батальон);

11-й стрелковый батальон (1841 г. – 5-й стрелковый батальон, с 1856 г. 11-й стрелковый батальон);

18-й стрелковый батальон (1841 г. – 4-й стрелковый батальон, с 1856 г. 18-й стрелковый батальон);

13-й стрелковый батальон (1843 г. – новый 4-й стрелковый батальон, с 1856 г. – 13-й стрелковый батальон);

74-й пехотный Ставропольский, 76-й Кубанский, 82-й Дагестанский и 83-й Самурский (1845 г.);

16-й стрелковый батальон (1845 г. – 6-й стрелковый батальон, с 1856 г. 16-й стрелковый батальон);

5-й Сибирский стрелковый батальон (1849 г.);

Лейб-гвардии 4-й стрелковый