Шрифт:
Закладка:
Не менее типично для Бора было и отвести приехавшего в Копенгаген Ферми в сторонку, взять его за жилетную пуговицу и шепотом сообщить ему, что его кандидатура была выдвинута на Нобелевскую премию, – по традиции, эту тайну никогда не разглашают заранее. Хочет ли Ферми, чтобы с учетом политической ситуации в Италии его имя временно убрали из списка кандидатов, или же он предпочитает, чтобы процедура выборов лауреата продолжалась?[1080] Тем самым Бор недвусмысленно дал понять Ферми, что тот, если хочет, может получить премию в этом, 1938 году, и использовать ее для отъезда с родины, коль скоро, несмотря на всю славу, которую он ей принес, родина теперь угрожает лишить его жену гражданства.
В конце лета 1938 года кембриджский сотрудник Лео Сциларда Морис Голдхабер эмигрировал в Соединенные Штаты и устроился доцентом физического факультета Университета штата Иллинойс[1081]. В сентябре Сцилард приехал в новую квартиру Голдхабера в Шампейне, чтобы закончить совместную работу, которую они начали в Англии, и остался там, чтобы следить за развитием Мюнхенского кризиса; специально ради этого хозяин квартиры купил радиоприемник. Сцилард понимал – так же, как понимал и говорил своим избирателям в конце августа Уинстон Черчилль, – что «вся Европа и весь мир неуклонно идут к кризису, который невозможно оттянуть надолго»[1082][1083]. Как говорил впоследствии Сцилард, прежде, чем окончательно выбрать местом жительства Англию или Соединенные Штаты, он «решил посмотреть, что будет дальше»[1084].
В то время в Судетских горах, на приграничной возвышенности, проходящей через всю Чехословакию от Карпат до Рудных гор, проживало около 2,3 миллиона человек немецкоязычного населения, по большей части горожан, работавших в промышленности, то есть около трети населения Западной Чехословакии, бывшей Богемии. Нацисты очень рано начали вести пропаганду в Судетской области; к 1935 году крупнейшей политической силой в Чехословацкой республике стала псевдонацистская организация[1085]. Чехословакия была для Гитлера следующим после Австрии шагом к осуществлению его мечты о германской экспансии, Lebensraum; кроме того, он не хотел допустить, чтобы Советский Союз мог использовать ее аэродромы и поддержку в будущей войне, которую он уже давно готовил. Судетская область была ключом к Чехословакии. Чехословакия построила укрепления против немецкого вторжения через Судеты. В 1935 году она ограничила права судетских немцев, пытаясь защититься от возможной подрывной деятельности. Гитлер начал свою чехословацкую кампанию еще до аншлюса, провозгласив, что защита судетских немцев – долг рейха. В течение всего лета 1938 года давление Германии на Чехословакию все усиливалось, а западные демократии маневрировали, пытаясь избежать конфронтации.
К тому времени, когда Сцилард начал слушать новый радиоприемник Мориса Голдхабера, чешское правительство ввело в Судетской области полномасштабное военное положение, но в то же время предложило этому региону автономию на условиях, превосходивших требования Судето-немецкой партии. Под влиянием этих событий британский премьер-министр Невилл Чемберлен предложил Гитлеру встречу. Гитлер с готовностью согласился. Он пригласил премьер-министра в Берхтесгаден. Меньше всего на свете он стремился к урегулированию чехословацкого вопроса. Он велел судетским нацистам ужесточить требования. 16 сентября Чемберлен, ехавший на поезде из Мюнхена, услышал по радио их экстремистскую прокламацию: требование немедленного присоединения к Германскому рейху. Вернувшись в Лондон 17 сентября, он рекомендовал согласиться на такую аннексию: Гитлер, по его словам, «был настроен воинственно»[1086].
«Английский и французский кабинеты, – пишет Черчилль, – были в то время похожи на две стиснутые перезрелые дыни, в то время как больше всего был нужен блеск стали. Лишь в одном все они были согласны: с чехами не нужно консультироваться. Их нужно поставить перед совершившимся фактом решения их опекунов. С младенцами из сказки, брошенными в лесу, обошлись не хуже этого»[1087]. Два правительства решили, ссылаясь на «важные условия безопасности»[1088], что Чехословакия должна уступить Германии все свои области, в которых доля немецкого населения составляет более 50 %. Франция имела договорные обязательства перед Чехословакией, но решила их не выполнять. Оказавшись под угрозой изоляции, 20 сентября маленькая республика капитулировала.
Англо-французские предложения предусматривали предоставление немецкоговорящим областям, которые они определяли, права на самоопределение. Гитлер согласился на такое самоопределение на встрече с Чемберленом 16 сентября. Теперь[1089] на Рейне, в пригороде Бонна Бад-Годесберге, рядом с Ремагеном, состоялась новая встреча рейхсканцлера с премьер-министром. Гитлер ужесточил свои требования. «Он сказал мне, – докладывал Чемберлен в палате общин немедленно после этой встречи, – что никогда, ни на мгновение не допускал мысли о том, что я смогу вернуться и заявить, что принцип [самоопределения] был принят»[1090]. Гитлер хотел, чтобы чехи согласились на его условия без самоопределения к 28 сентября – иначе он начнет вторжение. Однако Чемберлен сообщил палате общин, что не считает, что Гитлер намеренно вводил его в заблуждение. Вождь нацистов также сказал премьер-министру, что «это его последнее территориальное притязание в Европе и что у него нет желания включать в рейх народы других рас, кроме германской»[1091].
Чехословакия мобилизовала полтора миллиона человек. Франция провела частичную мобилизацию своей армии. Британский флот был приведен в состояние боевой готовности. Одновременно с этим, возможно, шла тайная борьба между Гитлером и германским Генеральным штабом, который сопротивлялся любому дальнейшему скатыванию к войне. В результате получилась бы патовая ситуация, но Чемберлен снова пошел на уступки. Слово «умиротворение» было тогда названием популярной политики и еще не обрело своего уничижительного звучания.
«Как ужасно, фантастично, невероятно, – заявил премьер-министр, обращаясь к британскому народу по радио вечером 27 сентября, накануне срока поставленного Гитлером ультиматума, – что мы должны рыть окопы и примерять противогазы из-за ссоры, происходящей в далекой стране между людьми, о которых мы ничего не знаем!» Он вызвался «приехать в Германию и в третий раз». Он назвал себя «до глубины души человеком мира»[1092]. Одновременно с этим он отправил Гитлеру письмо с предложением о новой встрече, и на следующий день фюрер согласился его принять. Вечером 29 сентября Чемберлен, французский премьер-министр Эдуар Даладье, Муссолини и Гитлер встретились в Мюнхене. К 2 часам утра четыре руководителя пришли к соглашению о том, что вывод чешских сил из Судетской области должен быть произведен в течение десяти суток, начиная с 1 октября, без самоопределения судетских немцев. Затем по предложению Чемберлена они с Гитлером встретились один на один и дополнительно договорились «рассматривать подписанное прошлой ночью соглашение… как символ желания обоих наших народов никогда более не воевать друг с другом»[1093]. Перед
