Шрифт:
Закладка:
А затем прогремел очередной выстрел.
За несколько часов до этого
Костя сел напротив Марка Селиверстова и прижал ладони к коленям, как всегда делал Даня, когда сильно волновался. Марк встревоженно осмотрел ссадины на лице парня, а тот небрежно покачал головой и бросил:
– Я в порядке.
– На тебе живого места нет.
– Но сам я живой, так что все путем.
– Кто это сделал?
– Люди Пастора, насколько я понимаю. – Ромал хмыкнул, сложил на груди руки и посмотрел в окно. – Меня сейчас меньше всего волнует моя физиономия. Я поговорил с администраторшей, и она на меня наорала.
– По какой причине?
– Хотел, чтобы она фамилию Арта изменила.
– На Попова?
– Да. – Костя кивнул. – Так безопаснее. Если люди Пастора узнают, что в больницу попал сын Марка Селиверстова… нам всем крышка. Если они уже не узнали. Хотя тогда они бы не отпустили меня.
– Кость, ты хотя бы представляешь, в какие неприятности вы ввязались? – Марк с упреком поглядел на парня, а тот отвел взгляд в сторону. Конечно, он понимал. Он даже прочувствовал это. Чувствовал до сих пор, когда моргал, шевелил руками и вдыхал воздух. – Я сказал своим парням, чтобы они забрали диски. Мы сделаем копии, а потом…
– Вернете их на место.
– На место?
– Ага. Мне тут встречу назначили. Нужно будет приехать на завод в шесть вечера.
– Ты никуда не поедешь.
– Это еще почему?
– Потому что тебя заманивают в ловушку, – Селиверстов прокатился ладонями по лицу. – Мне казалось, ты с головой дружишь.
– Если я не приду, они больницу подорвут.
– Это они тебе такое сказали?
– Ну да.
– Это элементарная тактика запугивания. Тобой манипулируют, а ты идешь у них на поводу, как безмозглый пудель. Пораскинь мозгами, Костя. Стоит тебе появиться там с дисками, и тебе тут же прострелят голову. Нет. Из больницы ты ни ногой.
– Кто вообще такой этот Пастор? – прищурился Ромал. – Почему вы до сих пор его не поймали, если прекрасно знаете, что он орудует в городе уже больше года?
Селиверстов поднялся с кресла, подошел к окну и спрятал руки в карманы брюк. Ему не доводилось еще обсуждать детали своей работы с такими молодыми людьми. Странная ситуация.
– У меня в конторе его прозвали «призраком», – не спеша признался мужчина. – Я работаю над этим делом уже несколько месяцев, полицейские сами ко мне пришли, да, пусть в это сложно поверить, и это настоящий «глухарь». Личность Пастора не установлена, как он выглядит, точно неизвестно. У нас есть приблизительное описание.
– И какое же?
– Лысый высокий мужчина от тридцати до сорока двух лет. На затылке – черная татуировка в виде распятия.
– Вы описываете человека, которого мы видели на мониторе.
– Это он застрелил пленных?
– Нет… – Костя коснулся пульсирующего от боли уха. – В том-то и фишка. Пленников пристрелил мужик со странной губой – лысый передал ему пистолет, а сам наблюдал за процессом со стороны.
– Удивительно, что вам удалось вычислить Пастора. Мы уже много месяцев бьемся над этим делом, а вы нашли его так просто.
– Выходит, Пастор – призрак, и вы никогда его не видели.
– Верно.
– То есть нужно сделать так, чтобы он вышел на связь.
– Есть идеи?
– Разумеется. – Ромал поднялся со стула и бесстрашно расправил плечи, как будто он не собирался броситься с головой прямо в адский котел. – Я встречусь с шестерками Пастора и скажу им, что о дисках я буду разговаривать только с их главарем.
– Ты ничего. Никому. Не скажешь.
– Да бросьте. Я и так по уши в дерьме.
– И поэтому я запрещаю тебе и дальше рисковать жизнью.
– А Арт просто так, что ли, в больницу попал? – разозлился Костя. – А Даня просто так, что ли, перепугался до усрачки? Я засажу этих кретинов за решетку, я, блин, Артуру пообещал, что засажу их! И я сдержу слово.
– Бога ради, – возмутился Марк, взмахнув рукой, – ну в каком фильме ты живешь? Ты хоть понимаешь, о чем мы сейчас с тобой разговариваем? Это не шутки, Костя.
– У меня в носу до сих пор стоит запах крови. Крови вашего сына. Так что – да, я не дебил, я прекрасно понимаю, что все отстойно.
– И все равно хочешь пойти на риск?
– Послушайте, вы Пастора никогда не видели, а я могу устроить вам встречу. О чем еще думать? – Ромал сердито свел брови. – Плевать мне на риск, мы должны придумать, как засадить этого ублюдка за решетку. Главарь вряд ли захочет встречаться со мной на старом месте. Ну, я имею в виду заброшенный завод.
– Кость…
– Значит, – настойчиво продолжил парень, – меня куда-то отвезут.
– Если не застрелят, – холодно процедил Селиверстов, погрозив Косте пальцем, – прямо на заводе после того, как ты пересечешь порог здания.
– Ну, допустим, не застрелят. Что дальше?
– Я должен буду знать обо всех твоих передвижениях.
– Телефон в помощь.
– Телефон? – фыркнул Марк и покачал головой. – Какой, к дьяволу, телефон? Кто тебя с ним пропустит? Можешь не брать его с собой. Он тебе не пригодится. Его разобьют, как только увидят, поверь мне.
– Ну, тогда прикрепите ко мне жучок.
– Тебя будут обыскивать.
– Маленький жучок.
– Все равно могут найти. Разве что прикрепить жучок туда, куда никто не посмотрит. – Мужчина задумался, глядя в темные глаза Ромала. – На подошву, например.
– И я не раздавлю его своим весом?
– Ты… – Селиверстов подошел к парню и серьезно нахмурился, – ты ведь понимаешь, что мы все это обсуждаем чисто в теории?
– Разумеется. Чисто теоретически я должен буду дать полицейским знак, когда встречусь с Пастором, чтобы они знали, когда пора его брать. Если телефон с собой не пронести, как мне с ними связаться? Хотя им в любом случае придется меня вытаскивать.
– Тебе просто нужен запас времени. Допустим, на протяжении получаса они здание штурмовать не будут, но если ты подашь сигнал раньше…
– Так как его подать?
– Не знаю.
Повисло молчание. Ромал подошел к книжному шкафу и уставился на чьи-то фотографии. Интересно, в чьем кабинете они сидели… Хотя Марку Селиверстову наверняка открыты все двери. Парень сгорбился, рассматривая улыбки на лицах незнакомых людей. Целая семья сидела на ступеньках какого-то коттеджа, а белобрысый мальчишка обнимал гигантского золотистого лабрадора.
– Лабрадор… – пробормотал Костя, а Марк взглянул на него и вскинул брови.
– Что ты сказал?
– У вас ведь тоже был лабрадор. Мне Артур говорил.
– Ну да. Дети еще маленькими были.
Ромал вдруг порывисто обернулся и ухмыльнулся. Как же он обожал это ощущение, когда все детали головоломки становились на
