class="p1">– Я должна сейчас поехать на одну очень важную встречу в Совете, – сказала она доктору. Ей не хотелось, чтобы он плохо о ней думал. – Вы ведь присмотрите за девочкой, да?

Доктор Кардью с удивлением на нее уставился.

– Вы тоже должны непременно поехать с ней.

Возразить ему Клара не осмелилась, но если раньше она восхищалась его уверенностью, то сейчас подобная непреклонность ей не понравилась.

– Я… а это много времени займет? – пролепетала она.

Доктор ей не ответил и взялся за руль.

Клара тут же покорно нырнула на заднее сиденье, где Морин схватила ее за руку и больше не отпускала. Клара сунула ей носовой платок, потому что слезы у девчонки снова лились рекой.

– Я не нарочно это сделала, – простонала она, и Клара заметила в зеркале заднего вида, что доктор Кардью удивленно поднял брови. Она сама тоже не сразу поняла, что Морин имеет в виду, но та, хлюпая носом, пояснила: – Ваши фотографии тогда случайно со стола упали, и одна разбилась.

– А кто рылся в папках с личными делами?

– В папках? – Насчет этого у Морин явно никаких сожалений не было. И она куда более спокойно сказала: – Вам следовало сперва показать мое личное дело мне, мисс Ньютон! Правда, следовало. Это ведь история моей жизни, а не вашей. И я имела право ее знать.

Теперь Морин так крепко сжимала Кларе руку, словно хотела переломать ей все косточки. Впрочем, подумала вдруг Клара, я, пожалуй, этого и заслуживаю.

– Я понимаю, – прошептала она. – Ты прости меня, Морин.

В больнице Морин сразу уложили на каталку и увезли куда-то по длинным гулким коридорам.

– Я вернусь сюда сразу, как только смогу, – крикнула Клара ей вслед. Потом постояла несколько секунд, окутанная больничной тишиной и здравомыслием, и выбежала из больницы.

Но ведь у них в Совете действительно пустяковое дело, – убеждала она себя.

Свободно такси она нашла далеко не сразу, и бедняга таксист ужасно долго вез ее в Бери-Сент-Эдмундс, застревая на каждом светофоре, а потом был вынужден еще и тащиться по узкой улице за тележкой старьевщика. В общем, было уже слишком поздно, когда она добралась до здания Совета. Только теперь Клара заметила, какой сильный дует ветер. Ветер подхватывал на улицах мусор, засыпая им тротуары. У входа в Совет мисс Бриджес видно не было, а Питер и Айвор явно только что вышли из высоких парадных дверей. И по их напряженным лицам Кларе сразу стало ясно, что ничем хорошим их встреча с членами Совета не кончилась.

Питер был бледнее привидения. У него даже веснушки поблекли и стали почти не видны. Он устало присел на корточки возле бордюрного камня, и вид у него был такой, словно он сейчас грохнется в обморок. Какой-то прохожий в бейсболке глянул на него с таким отвращением, что у Клары чуть сердце не разорвалось. Она с трудом заставила себя промолчать и не отчитать наглеца как следует.

На нее ни Питер, ни Айвор даже не посмотрели.

– Ну что, разобралась со своими драгоценными записями? – сквозь зубы злобно спросил Айвор.

Она решила проигнорировать этот вопрос.

– Что там у вас произошло? Айвор? Питер? Да расскажите же, наконец!

Губы Айвора растянулись в злую тонкую усмешку.

– Они хотят заставить Питера продолжать визиты к дяде.

– Нет!

– Да. Его дядя даже адвоката с собой захватил, чтобы тот помог ему оспорить право на свидания с мальчиком.

Питер издал жуткий стон и совсем скрючился, по-прежнему сидя на тротуаре.

– И знаешь, кто его адвокат? – продолжал Айвор.

Кларе показалось, что она падает. Нет, ей показалось, что ее столкнули с обрыва. Она обо всем догадалась еще до того, как Айвор произнес имя адвоката.

– Мистер Джулиан Уайт, Клара. Он является официальным представителем дяди Питера. Мало того, этот дядя намерен подать прошение об окончательном усыновлении.

Питер резко вскочил, и его вырвало в сточную канаву.

Глава тридцать девятая

Моя дорогая Клара,

спасибо, что была со мной честна, я прекрасно понимаю, как нелегко это тебе далось.

Ты красивая молодая женщина и так много еще можешь дать этому миру; совершенно естественно, что тебе захотелось сойти с мертвой точки и двинуться дальше. Повторяю: это совершенно естественно. И я вовсе не хочу, чтобы ты навсегда застряла в прошлом, как это произошло со многими из нас. Но мне бы очень хотелось не прерывать наше с тобой общение – если, конечно, это не будет тебе в тягость. Когда я вижу конверт, надписанный твоим почерком, у меня просто сердце поет, и это чистая правда!

Этому Джулиану Уайту – какое интересное имя! – действительно очень повезло. Передай ему мои слова! Надеюсь, он относится к тебе так, как ты того заслуживаешь?

Я горжусь тем, что какое-то время – пусть даже и очень короткое – я могла называть тебя дочерью. И я знаю, что ты никогда не забудешь «нашего с тобой» Майкла. Он будет жить в наших сердцах и в нашей памяти.

Мэрилин Адамс.

Глава сороковая

Морин пробыла в больнице три дня, но от посещений Клары все время отказывалась и ни разу не разрешила ее навестить. Клара никак не могла понять, в чем дело. Ведь она же сразу ко мне прибежала, именно ко мне, так почему она теперь-то меня видеть не желает? Клара предприняла еще одну попытку, четвертую, но это была пятница, и оказалось, что Морин уже выписалась. Доктор Кардью был единственным человеком, который знал о внезапном возвращении Морин, но на мольбы Клары сказать ей, куда теперь исчезла Морин, он ответил так:

– Я ничего не могу рассказать вам, Клара. Сведения о пациентах строго конфиденциальны, и вам это прекрасно известно.

Похоже, доктор Кардью считал, что Морин сама спровоцировала этот выкидыш, хотя прямо он этого не сказал, и Клара поняла, что в этом мире девушек все и всегда судят очень строго, особенно девушек-сирот.

– Она наверняка вскоре снова объявится, – утешил Клару доктор. – Но сейчас она по-прежнему не хочет, чтобы вы знали, где она живет. И она действительно имеет право на личную жизнь.

– Но ведь я только хочу знать, что ей ничего не угрожает!

Доктор Кардью пожал плечами и промолчал, а Клара обиженно спросила:

– А ведь этому своему мальчику она разрешала ее навещать, да?

Ответ доктора ее удивил:

– Его зовут Джо Паркер, и он, похоже, славный парень. Она вполне могла и куда хуже вляпаться.