Шрифт:
Закладка:
_________________________________
НАЦИСТСКО-СОВЕТСКАЯ «БОМБА»
Нью-Йорк, 22 августа 1939 года[91]
ДОСТОПОЧТЕННОМУ САМНЕРУ УЭЛЛСУ, исполняющему обязанности государственного секретаря, Вашингтон, округ Колумбия.
Мой дорогой господин секретарь!
В связи с вышеупомянутым вопросом мне пришло в голову, что, учитывая историю моей службы в России и информацию, полученную там и в Европе, мой диагноз и прогноз ситуации и ее новый статус, могут представлять определенную ценность для вас и Госдепартамента.
Как следует из моих предыдущих письменных и устных докладов вам и Департаменту, заключение этого пакта о ненападении между Россией и Германией не было для меня неожиданным. Мои депеши из Москвы за два последних года указывали на очевидное: если в Европе сохранится «мир»», то это будет «фашистский мир»», навязанный диктаторами, если Англия и Франция не создадут в противовес восточно-западную ось, включив в нее Советы, и не установят «баланс сил»» для поддержания мира.
Более того, всегда было ясно, как я и указывал в своих докладах, что и для Германии, и для России объединение их усилий сулило немало преимуществ. Они сотрудничали в течение десяти лет и могут продолжить это делать. При любой объективной оценке ситуации такую возможность никогда нельзя исключать.
События, способствовавшие нынешним действиям Советского Союза
Во время пребывания Литвинова на посту министра иностранных дел, безусловно, существовал весьма сильный моральный импульс враждебности по отношению к Германии и странам-агрессорам, начиная с прихода Гитлера к власти. В тот период советская власть, на мой взгляд, старательно и энергично пыталась поддерживать общий фронт против агрессоров и являлась искренним сторонником «неделимости мира».
Искусная борьба Литвинова за мир и демократические идеи в Лиге Наций и энергичная позиция советского правительства, готового сражаться за Чехословакию, свидетельствовали о подлинной искренности намерений и высоконравственных побуждениях.
И все же, начиная с Мюнхена и даже раньше, происходящие события постепенно разрушали такой подход советского правительства.
Во время моего пребывания в Москве на меня произвело большое впечатление то несомненное раздражение, которое у русских вызывала так называемая политика «булавочных уколов», высокомерия и «забалтывания», которое демонстрировали дипломатические миссии западных держав по отношению к советскому правительству. У Советов есть гордость, и все это их глубоко возмущало.
Затем последовал ряд событий, которые обострили отношения между советским правительством и западными демократиями.
Советы были «унижены» и «глубоко уязвлены» тем, что их исключили из Мюнхена.
Из «умиротворения» выросло еще большее недоверие советского правительства к возможностям, намерениям и даже «честному слову» правительств Чемберлена или Даладье.
Советские предложения в пользу «реалистического союза» с целью остановить Гитлера были отвергнуты правительством Чемберлена из соображений уважения к чувствам поляков и стран Балтии.
Во время советско-британско-французских переговоров, включая заседания миссии Стрэнга и военной миссии в Москве, недоверие усиливалось тем, что участники не были облечены властью для заключения окончательного, определенного, реалистического союза.
Продолжало расти подозрение, что Великобритания и Франция ведут дипломатическую игру, намереваясь поставить Советы в положение, когда Россия будет вынуждена сражаться с Германией в одиночку.
Затем последовали предложения Хадсона по экономической реабилитации Германии, которые, с точки зрения Советов, вновь попахивали «умиротворением». После этого правительство Чемберлена прервало работу парламента без заключения какого-либо определенного соглашения с Россией. А советское руководство вдруг выяснило, что британская экономическая миссия была направлена в Данию, якобы с благословения Чемберлена, для изучения способов экономического умиротворения в соответствии с политической линией, которая была инициирована Хадсоном.
К этому следует добавить, что Франция и Англия упорно отказывались заключить четкое и недвусмысленное соглашение о поддержке России в защите ее жизненных интересов, нацеленное на то, чтобы предотвратить поглощение в результате внутренней агрессии Прибалтийских государств. В то же время Россия предлагала Великобритании и Франции вполне конкретную поддержку и пришла бы им на помощь, если бы их жизненные интересы были затронуты нападением Германии на Бельгию или Голландию, независимо от характера такой агрессии.
Эти события подпитывали подозрения и вызывали недовольство реалистичных советских лидеров, включая и самого Сталина. Видимо, им надоели попытки остановить агрессоров путем активного участия в европейских делах, и они в свойственной манере изменили свой подход и решили обезопасить собственную позицию путем заключения пакта о ненападении с Германией, который – хотя бы на время – обеспечил для России мир, независимо от возможности войны в Европе.
Вышеизложенное – это основанные на собранных мной фактах и полученных впечатлениях соображения о причинах такого положения.
Преобладающим мотивом Советов всегда был и остается «собственный интерес». Какое-то время они являлись ярыми поборниками активной воинственной враждебности по отношению к агрессорам, имея целью сохранить мир. Это происходило не только из-за любви к миру как таковому, но и потому, что отвечало их интересам.
Непосредственные последствия для европейского мира
Последствия этого нового события для европейского мира в ближайшем будущем проблематичны. Мое собственное мнение заключается в том, что при надежно обеспеченном восточном «фланге» Гитлер возьмет не только Данциг, но и коридор; сначала он добьется этого за счет жестких дипломатических запросов, в которых не будет ни дискуссии, ни компромисса, а один лишь ультиматум. Польша, наверное, сникнет, уступит и будет надеяться на то, что еще повоюет. Если это случится, то войны в этом году, вероятно, не будет. Если, однако, Польша откажется уступить и решит сражаться, то вопрос в том, придут ли ей на помощь Англия и Франция. Возможно, сама скорость развития событий сделает вступление в войну Англии и Франции неизбежным. Если так, то масло уже подлили в огонь.
Поэтому ясно с любой точки зрения, что Гитлер одержал сокрушительную дипломатическую победу. Все будущее Европы висит на волоске. Великобритания и Франция сейчас на грани самой губительной потери престижа в своей истории. Мир в Европе, если он будет сохранен, подвергается неминуемой опасности стать миром, навязанным диктаторами, в условиях, когда все малые страны ринутся под щит германской эгиды, и в условиях, когда, даже если и произойдет объединение сил, как я предсказывал вам два года назад, «дирижером этого оркестра» станет Гитлер.
Возможные долгосрочные последствия
Реальная угроза будущему и западной цивилизации, вероятно, заключается в том, что Германия и Россия сочтут друг друга неплохим дополнением в расширении своих амбиций. Экономически такой союз наиболее эффективен. Богатые ресурсы России дополняют индустриальную эффективность и научную и промышленную организацию немцев.
Влияние на Америку
Результатом упомянутых событий должно стать ускорение прогресса солидарности Северной Америки и, возможно, Южной Америки. Угроза фашистского господства нависла
