— Не сметь, тварь! — рявкнула она. — Я не боюсь твоего укуса! Меня обратить не выйдет, это уж чародей моего отца постарался! Не смей лезть ко мне!

Негромко заскулив, волчонок отбежала к альфе и вцепилась в ее ногу. Девица же высокомерно хмыкнула и обернулась.

Была у нее на лице самодовольная улыбочка такая. И на нет сошла буквально за полторы секунды, разглядев реакцию окружающих. Включая, чего уж, меня.

— За это — обойдешься без еды и воды, — ровно сказал я. — Извинений не принимается.

— Извинения?! — вспыхнула она. Развернулась до конца, ко мне подошла — сейчас-то ее не заботило, что рядом Эльза, буквально подрагивающая всем телом от желания броситься в атаку. — Это ты неправильно воспитал этих тварей! Да, я боюсь собак! И когда мы поженимся, я первым же делом потребую, чтобы этих шавок бросили в реку, где им и…

Ну, тут уже я не выдержал. Надоели. Одна мразь после другой мрази, ну сколько можно то? Еще и считает, что она все уже решила и что все будет по ее сценарию, ага!

Врезал уже сам. Пощечину, раскрытой ладонью, молниеносно. Получилось далеко не так хлестко, как выдала она сама — но все же достаточно, чтобы звук принес немного удовлетворения. А уж как она застыла, так прямо зрелище. Стремительно краснеющая щека, ошеломленный, не верящий взгляд.

— Объяснять ничего не буду. С дороги, — сказал я.

— Д-да… — проблеяла она. Затем сглотнула слюну, и добавила: — Г-господин!

Я вот процентов на девяносто девять, и еще девяток семь после запятой уверен, что у нее зрачки на долю мгновения сложились в сердечки. Вот уверен — видел ведь!

Но осознал уже после того, как оттолкнул, махнул:

— Идем дальше! Не отставать, следите за округой!

И прошел мимо.

Все желание помочь как-то испарилось, так что и оборачиваться не стал. Очередная свихнувшаяся, да и вообще наверняка не человек даже. Пусть кажется — а на деле какая-нибудь симулякра, или там вообще призрак. И тело где-то прикопано, ага. Плевать. Еды с водой от нас не получит, как хочет, так пусть и сама себя и выручает.

Она-то плелась следом, чего-то там бормотала повинно, только уже через несколько секунд все слова стали пролетать мимо ушей, словно привычный поток уличной рекламы.

Получив утешение от альфы, мелочевка прибежала ко мне и попросилась на руки. Поднял, чего уж. Эльза пока и пешочком может, еще не задыхается — да и она сама на меня запрыгивать не торопилась. Шла эдак в пол-оборота, пристально следя за оборзевшей девицей.

Вот в такой обстановке большую часть пути и провели. Эльзу, конечно, пришлось все равно нести на себе, и за упорно волочащейся девицей поглядывали уже другие, но суть от этого не менялась.

Зато поведение ее менялось. Только успел к одному потоку слов привыкнуть, как резко начинался другой. Словно чувствовала, когда я начинал ее игнорировать. Из приторно-послушной — в гневную владычицу, а оттуда в скромную, но настойчивую невестку. Эдакий перебор личностей. А ну как подойдет какая, вскроет броню равнодушия?

Не, точно не человек.

А может, это я уже крышей еду.

Короче, к городу мы стали подходить, когда солнце уже практически зашло. Появились поля, домики, деревеньки, ответвления от дороги. Собственно, мы на главную, широкую и утоптанную с ответвления-то и вышли.

Здесь пора было подумать о том, как бы нам перегруппироваться. Ночь уже на дворе, и мы в каких-никаких, а населенных землях — надо как-то лошадей нормально уже вести, а не просто гнать неуклонным приближением.

А учитывая, что спасенной я уже не доверял — просить помочь не стал. Оно бы, конечно, хорошо было подставить ее под вероятный удар копытом, да только выкинет еще чего. Придется самому.

— Так, примите спокойный вид. Лица кирпичом, мелкой носиться не давайте. Вы двое — помогайте Эльзе, я буду коней вести.

— А с этой что? — кивнула альфа в сторону девицы.

Взглянул. Та вся выдохшаяся, в пыли, еще и всю морду заплакать успела. Но забитую одеждой сумку так и не бросила. Заметив мое внимание, она подняла взгляд и неуверенно улыбнулась, всем телом ко мне потянувшись.

— Пусть идет как хочет. Ей в город — там и останется. Не помогать, не разговаривать, ну вы поняли.

— Но почему?! — воскликнула та на всю округу. — Я просто хочу отблагодарить своего спасителя!

Угу. Может, и благодарность — да только наверняка не в одном лишь этом дело. Владеет какой-нибудь хероборой, как и прочие девки-монстры, вот и пытается ее применить, поймать себе жертву. С моей ослабшей в муравейнике защитой — надо таких на пушечный выстрел не подпускать, по хорошему-то.

А что волчонок куснула, да так, что на шее все еще спокойно след прощупывается, до каждого мелкого зубика… Да и пусть. Я ж едва ли уши с хвостом отращу — в отличии от местных женщин, для которых это, по-видимому, реальная угроза. Ну и, тем более, к ней не полезу. Мог бы полезть к альфе… Так, стоп машина!

Выбросил из головы подлую мыслишку с привлекательной картинкой. Глубоко вздохнул. И, не отвечая девице, подошел к лошадям.

Не сзади, конечно — мне огрести в грудь от животины в несколько сотен кило не улыбалось. Спереди зашел. Покормить нечем, но и сами лошади ничего особо не делали. Так, стояли да травку щипали. Медленно, неторопливо, устало. Ясен хрен, мы ж их, считай, весь день на одном только страхе гнали.

Ну… поехали.

Еще глубокий вздох, взялся за поводья на сбруе — повел за собой. И, вот так чудо, они покорно побрели следом. Неторопливо, но и без сопротивления. Без всяких там брыканий головой и недовольного ржания.

Вот и хорошо!

— Держитесь поодаль, не пугайте их, — приказал я волчицам. — Все, двинули.

Оставалось недалеко, так что и шлось бодрее. Тем более, что на горизонте проглядывался слабый-слабый, но все-таки свет поселения — здесь не мегаполисы, которые за десятки километров видно. По сторонам от дороги перемежались домики и поля, а то и ответвления к деревням.

Нам бы найти какую ночлежку. Но таких не попадалось. Либо я не мог распознать — я-то искал вывески. Любые, на самом деле, от текста до коряво нарисованных кружек. А еще света в окнах нигде не было, так что гостей тут