может поднять новый мятеж, на сей раз, против новых, демократических порядков. Безусловно, это приведет лишь к большему кровопролитию среди конелюдов, чего все желали бы избежать. Посему, было принято решение: казнить Ксеронея.

С Колифом было сложнее. Ему был дан выбор: примкнуть к сторонникам нового порядка, либо отправиться за Ксеронеем. Поддержать новый режим, Колиф отказался, из-за чего Колифа, так же пришлось приговорить к казни. Сохранять ему жизнь, увы, было рискованно, по той же причине, по которой рискованно было сохранять жизнь Ксеронею.

Все высокопоставленные военные офицеры, писари и прочие важные люди, оставшиеся в живых после бунта, приняли новые демократические идеи и заняли определенные места в обновленном конелюдском государстве. Посему, казнить кого-то из них – не было нужды.

Уже через пару дней, после обсуждения всех решений, был принят приказ о казни Колифа и Ксеронея. С восходом солнц, их обоих вывели на площадь и нацепили обоим мешки на головы. Обоих было решено казнить отрубанием головы. На казни, так же, присутствовал и Език, сказавший приговоренным такие слова:

-Прости Ксероней, но я не могу позволить тебе погубить нашу революцию, ради своих безумных царских амбиций.

-Да пошел ты! – восклицал тогда Ксероней, с мешком на голове. – Ты гадкий предатель! Я не сомневаюсь ни секунды, что, в итоге, ты сам займешь мое место! Ты просто сам станешь царем и никакой глупой «демократии», у народа не будет! Вспомни мои слова, когда будешь восседать на троне! Вспомни!

-Что же, я услышал тебя, - сложив руки на груди, с тяжелым сердцем сказал Език. – поверь мне, я позабочусь о том, чтобы над нашим народом, никогда не было царя, чтобы над нами, всегда стоял лишь избранный нами же лидер. Впрочем, тебя уже не спасти. А что касается тебя, Колиф, я считаю, что ты просто запутался. Я верил, что ты мог бы стоять вместе со мной, ведя народ вперед, но…

-Но я предпочел смерть, дружбе с тобой! – перебил Езика Колиф. – Я с самого начала знал, что ты предашь нас, что тебе нельзя верить! Что же, я оказался прав, но увы, ныне неспособен порадоваться своей правоте! Пусть нам уже, скорее, отрубят головы! Я бы желал поскорее покончить с этим!

-Так тому и быть. – с горечью в голосе промолвил Език.

Глава 65 Эльф и остров

Вместе с тем, как на рассвете солнца поднимались из-за горизонта, пробуждался ото сна одинокий эльф, на маленьком участке суши, окруженном водой. Он поднялся, протер глаза и вышел из своего жилища, сделанного из: веток, камней и листьев. В руках его, был самодельный лук, с которым Лиадэль планировал выйти на охоту за местными птицами, дабы как следует позавтракать.

Парню, с отрубленными ушами, сегодня повезло. Ему удалось заметить двух крупных Альбатросов. Они, ничего не подозревая, спокойно прогуливались по песку, в поисках, выброшенных на берег молюсков.

Эльф, держа оружие наготове, незаметно подкрался к этой птичьей парочке. Прячась в кустах, он натянул тетиву и, прицелившись выпустил стрелу в одного из альбатросов. Стрела со свистом вонзилась в птичье тельце пробив горло и мгновенно лишив существо жизни. Второй альбатрос, было, закричал на своем, на птичьем, да попытался взлететь, но вторая стрела, прилетевшая тому прямо в глаз, моментально умертвила и его.

Довольный Лиадэль подошел к своей добыче. Альбатросы лежали мертвые, в лужах своей крови. Тогда, эльф, взяв одну из своих стрел, принялся чертить на песке полоску и четыре круга – эльфийский символ дерева, после чего, встал на колени и начал читать эльфийскую молитву:

-Я благодарю вас, добрые птицы, за ваше мясо, что спасет меня от голода. Я обещаю, что смерть ваша не будет напрасна и ваши души отправятся в иной мир. И пусть, сейчас я убил вас, однажды, умру и я. Мое тело сгниет и им смогут наесться другие звери. Удачи вам, добрые птицы в ином мире.

Закончив же, Лиадэль приступил к готовке. Птички были ощипаны и выпотрошены, после чего, зажарены на костре. Уже в таком виде, убитые альбатросы, были пригодны к употреблению и Лиадэль знатно наелся добытой пищей. Съедено было все, до последнего кусочка. На десерт же, после плотного мясного завтрака, эльф камнем сбил с одной из пальм несколько сладких кокосов.

По окончанию же трапезы, Лиадэль принялся прогуливаться по берегу, в надежде встретить проплывающий мимо корабль, а, заодно, во время прогулки, поправил специально заготовленные для привлечения внимания доски, кои, предполагалось поджечь, при появлении корабля. Однако, к сожалению, судна заметить эльфу недовелось. Никто не проплывал мимо острова.

После своей прогулки, Лиадэль вновь занялся молитвами. Он молился разным духам и от каждого духа что-то просил. От духа животных, Лиадэль просил мяса, от духа моря – рыбы, от духа деревьев – фруктов, от духа неба – доброй погоды. Кроме того, от Лиадэля так же исходила просьба к духам загробного царства, посвященная животному, убитому Лиадэлем, когда-то, очень давно, но кое не было съедено полностью, из-за чего, оно теперь, страдает в мире духов.

Ближе к обеду, застрявший на острове негр отправился проверить свои сети, установленные на берегу многим ранее. И, на его счастье, в сетях оказался неплохой улов. Несколько морских рыб попали в ловушку, посему, вновь не оставшийся голодным Лиадэль, смог сытно отобедать вкусной жаренной рыбой, так же, прочитав молитву для убитой рыбы перед едой.

После же обеда, эльф принялся палкой писать на песке буквы из языка минотавров, которые успел запомнить, во время уроков Сапонотона. Лиадэль тщательно выводил каждый символ, попутно проговаривая в слух его значение, дабы скорее запомнить.

- Альфа, Бета, Гамма, - называл Лиадэль буквы, рисуя их. – Дельта, Эпсилон... что там дальше… ах, да! Дзета, Тета…

Ближе к вечеру, когда небесные светила приблизились к горизонту, эльф снова было хотел отправиться добывать себе пищу, на ужин. Однако, так случилось, что когда Лиадэль уже подготовил лук и стрелы, да собирался выдвигаться на охоту, за какой-нибудь обитающей на острове зверушкой, в его поле зрения попали проплывающие мимо острова корабли.

Увидев их, эльф бросился к заранее заготовленным доскам и принялся поджигать те, дабы привлечь внимание, попутно громко крича, в надежде быть услышанным с судов. Его, в тот момент, переполняла надежда на спасение, надежда на побег с острова, и, на его счастье, с кораблей, действительно, заметили пламя костров, после чего, одна из посудин повернулось к острову. Заметив же это изменение курса, Лиадэль возликовал.

-Вот оно,