Я хмурюсь, совершенно не понимаю, к чему он клонит.

— Ээ, я пробовала это в старших классах, но не похоже, что я действительно знала, что делаю.

Он кивает и бросает взгляд на прикроватный столик, где прямо посередине рядом с россыпью порошка лежит маленькая упаковка белых таблеток, что в точности говорит мне, чем он здесь занимался, пока я заканчивала в ванной.

Я чувствую его пальцы у себя между ног, они смешиваются с моим возбуждением и тянут его вверх, к моей заднице.

— Раздвинь их пошире, — говорит он мне, желание и нервы собираются глубоко внутри, пока я пытаюсь понять, что, черт возьми, сейчас произойдет.

— Что ты делаешь? — Я дышу, когда его пальцы возвращаются к моей киске и медленно проникают внутрь, заставляя мои глаза закатиться, когда тихий стон срывается с моих губ.

— Заставляю тебя чувствовать, — говорит он мне. — Ты мне доверяешь?

Я качаю головой, оглядываясь через плечо и встречая его разгоряченный взгляд.

— Черт возьми, нет.

Его ответная улыбка — это все, что мне нужно, и, черт возьми, блеск в его глазах говорит мне, что он знает, что я лгу. Только, в отличие от любого другого мужчины, ему нравится, когда я лгу ему сейчас.

— Хорошо, — бормочет он, проникая глубже в мою киску и медленно массируя стенки, заставляя меня почувствовать что-то настоящее впервые за несколько дней.

Он медленно вытаскивает свои пальцы из меня, и тихий вскрик срывается с моих губ, когда он проводит пальцами по моей заднице, прежде чем полностью отпустить меня.

Любопытство берет верх надо мной, и я смотрю, как он окунает свои блестящие пальцы в белый порошок и встречается со мной взглядом. Нервы начинают брать верх, когда я начинаю понимать, что именно он планирует делать с этим порошком, и, черт возьми, если бы кто-нибудь сказал мне, что я буду делать это несколько недель назад, я бы рассмеялась ему в лицо. Но, я не собираюсь лгать, острые ощущения возбуждают меня, как никогда прежде. Я никогда не делала ничего подобного и не знаю, как мое тело отреагирует на препарат, но я никогда не была так возбуждена.

Он не сводит с меня глаз, пока тянется вниз и прижимает пальцы к моей дырочке, медленно проталкивая их глубоко внутрь. С моих губ срывается вздох, и я подаюсь навстречу ему, давление становится таким, как надо.

Его пальцы мягко двигаются внутри меня, прежде чем он медленно вытаскивает их и обхватывает другой рукой мою талию. Он поднимает меня, пока я не встаю, и поворачивает лицом к себе.

— Так кайф накрывает быстрее, — говорит он мне. — Подожди минутку, и я обещаю, все плохое ускользнет, и все, с чем ты останешься, — это кайф от ощущения моих прикосновений по всему твоему телу.

Черт возьми.

Его руки блуждают по моей коже, оставляя за собой след из мурашек, и я стону, уже погружаясь в эффект от его прикосновений к моему телу. Хотя, что-то подсказывает мне, что это не имеет абсолютно никакого отношения к экстази, которое он только что ввел в мою попку.

Маркус наклоняется ко мне, его губы опускаются к моей ключице, когда он толкает меня за талию, вынуждая отступить на шаг, пока мои колени не упираются в кровать. Он продолжает двигаться, ступая вместе со мной, пока я не опускаюсь на край матраса, рукой скольжу под его рубашку и ощущаю тепло его подтянутого тела под ней.

Он опускается на колени, одновременно раздвигая мои, и я закатываю глаза, предвкушение уже берет надо мной верх. Маркус встречается со мной взглядом, и пьянящая ухмылка, играющая на его губах, говорит мне, что он, возможно, взволнован этим даже больше, чем я.

— Откинься назад, — говорит он мне, и этот глубокий тон поражает меня во всех нужных местах. — Я не хочу, чтобы ты что-то делала. Просто почувствуй.

Ну, черт возьми. Что же делать девушке?

Я откидываюсь назад, опираясь на локти, и не могу удержаться, чтобы не запрокинуть голову назад. Сладчайшее ощущение пробегает рябью по моей коже, когда его губы блуждают по моему телу, его пальцы касаются меня во всех нужных местах, пока он медленно продвигается на юг.

Мои глаза тяжелеют, как только его губы смыкаются на моем клиторе, и в тот момент, когда я чувствую, как его теплый язык творит свое волшебство, чувство эйфории пульсирует по моим венам.

— О Боже мой, — выдыхаю я, без сомнения зная, что белый порошок попал в мою кровь и заставляет меня чувствовать себя более живой, чем когда-либо прежде.

Мое тело становится тяжелым, когда я позволяю своим глазам закрыться и поглотить меня темнотой. Маркус ласкает мой клитор, и я тихо стону, выгибая спину, отчаянно нуждаясь почувствовать его на себе всем телом, но я не осмеливаюсь попросить его подвинуться, потому что то, что он делает там, внизу, — не что иное, как волшебство.

Я чувствую его улыбку на своей киске, и в тот же момент его толстые пальцы проникают в мое пульсирующее влагалище, мгновенно ослабляя жгучую боль глубоко внутри меня.

— Черт, Маркус, — выдыхаю я, не желая портить этот момент криком.

Я никогда в жизни не была так чертовски расслаблена. Я чувствую, что могу делать все, что угодно, будто парю над облаками, и единственное, что удерживает меня на земле, — это дьявол у меня между ног. Это как идеальное сочетание рая и ада. Добро против зла. Правильное против чертовски неправильного.

Глядя вниз на Маркуса, я наблюдаю, как его язык скользит по моему клитору, прежде чем его рот смыкается вокруг него и сильно посасывает. Все мое тело содрогается от всепоглощающего удовольствия, и я стону, еще сильнее, когда он погружает свои пальцы внутрь меня и находит то единственное место, от которого моя голова снова запрокидывается.

— Срань господня, — выдыхаю я, моя грудь поднимается и опускается от быстрых движений, эйфория наполняет меня, как никогда раньше. Я никогда не испытывала такого с Маркусом. Обычно он жесткий и быстрый, типа приковывает меня к гребаному крюку и подвешивает, пока врезается в меня. Ему нравится видеть по утрам синяки от его пальцев на моих бедрах, но эта его мягкая сторона — нечто совершенно иное, и мне никогда не будет этого достаточно.

Моя киска сжимается, и я тянусь вниз, запутывая пальцы в его волосах и держась за них. Это невероятно, захватывает дух и безжалостно во всех лучших смыслах. Он не смеет остановиться, и я вскрикиваю, отчаянно желая сладкого-присладкого освобождения.

Я чувствую себя