Весь роман Кочетова пересыпан подобными недостойными выпадами. В одном месте он порочит движение сторонников мира (за то, что в качестве эмблемы какие-то „сирены миролюбия и зарубежные и наши отечественные“, „подсунули“ ему вместо серпа и молота „библейского голубя“), в другом атакует известный антифашистский фильм „Обыкновенный фашизм“ (хотя и не называя его), документально разоблачивший гитлеровцев. Это — в дни, когда фашизм во многих странах вновь пытается встать на ноги.

Под флагом борьбы с буржуазной идеологией Кочетов в своем романе фактически пытается посеять презрение к истинным, всеми нами признанным ценностям мировой и русской культуры. Он оскорбляет советскую критику, утверждая устами одного из своих героев, что высказывания против его писаний „не советского, а иностранного производства“. Нет, именно советские люди возмущены его произведением.

Некоторые места романа можно понять только как плохо замаскированные выпады против нынешней партийной линии. Другие места звучат даже как почти неприкрытые призывы к „культурной революции“ в нашей стране. Нам кажется неслучайным, что маоисты еще в 1965 г. превозносили один из прежних романов Кочетова как произведение, подтвердившее тезис Мао Цзэдуна о классовых противоречиях в советском обществе.

Мы уже не говорим о том, что автор сплошь и рядом доходит до предельной пошлости — например, рекламируя самого себя — это довольно очевидно — под видом „писателя Булатова“. „Какой мозг!“ с восхищением восклицает любимая героиня автора по поводу Булатова-Кочетова. Но такие черты романа, как и его низкий литературный уровень, по нашему мнению, отступают на третий план по сравнению с его политическим содержанием, которое и побуждает нас обратиться к Вам. Это недостойное произведение. Это не советское произведение. Оно грязнит часть нашей литературы, наносит нам большой вред и внутри, и вне страны.

Мы не считаем, что нужно запретить этот роман. После полувека своего существования советское общество не нуждается в подобных мерах, чтобы защищать себя и выдвигаться вперед. Даже таким, как Кочетов, не стоит затыкать рот. Но мы думаем, было бы хорошо, если бы партия и советская печать высказали свое мнение по поводу подобного произведения».

На защиту Кочетова бросился многолетний помощник Брежнева Виктор Андреевич Голиков. Он дольше всех работал с Леонидом Ильичом.

Голиков начинал трудовую карьеру библиотекарем в средней школе. В 1935 году, окончив Ростовский педагогический институт, преподавал историю, затем стал директором средней школы в Новороссийске. В 1940 году его сделали секретарем Краснодарского крайкома комсомола. Потом перевели на партийную работу в Якутский обком, а в 1945-м перебросили в Молдавию. Голиков был секретарем Сорокского укома Компартии Молдавии по промышленности и агитации, потом заведовал сектором в Отделе пропаганды ЦК Компартии Молдавии и по совместительству редактировал журнал «Литература ши арта». Как он сам выразился, «в ЦК слыл главным писарем». В кишиневском аппарате Виктора Андреевича и приметил назначенный 1-м секретарем ЦК Компартии Молдавии Леонид Ильич Брежнев, предложил перейти в помощники.

По распределению обязанностей Виктор Голиков ведал сельским хозяйством и… идеологией. Но главным образом он был помощником по личным делам генсека, следил за тем, что и как пишут о Леониде Ильиче. В аппарате знали: Брежнев питает к нему особую симпатию. Голиков пожаловался генеральному:

«Дорогой Леонид Ильич!

Прошу ознакомиться с письмом группы интеллигентов по поводу романа Кочетова „Чего же ты хочешь?“, которое по указанию т. Демичева П. Н. находится на ознакомлении Секретарей ЦК (имеется в виду ознакомить с ним и членов Политбюро).

Я не знаю, докладывалось ли это письмо Вам, хотя оно адресовано лично Вам и обращено к Вам. Мне этого установить не удалось. О его существовании я узнал случайно. Думаю, что подобные вещи должны докладываться тому, кому они адресованы, а тем более, когда адресована Генсеку. Зачем устраивать спешку?!

Мне кажется, что рассылка этого письма по Секретариату ничем не оправдана.

Прежде всего не подлежит никакому сомнению, что это письмо организовано определёнными группами, которые занимаются систематически подобными вещами, делали это неоднократно и раньше. Причём делается это всегда с определённой целью — запугивать всех „сталинизмом“.

Большинство подписавшихся не возмущалось и не возмущается по поводу зверств Израиля по отношению к арабским народам, по поводу той контрреволюции, которая имела место со стороны империализма в Чехословакии и т. д. Никто из них не возмутился и никуда не написал ни одного слова по поводу антисоветской деятельности „писателя“ Солженицына, антисоветских произведений Твардовского, Гинзбурга, журнала „Новый мир“, пакостных писем Сахарова и др.

Боюсь, что к составлению этого письма приложили руку Солженицын, Твардовский и им подобные. Уж больно схожи их мысли и стиль. Можно не сомневаться и в том, что добрая половина из подписавших это письмо сама не читала романа Кочетова и поверила составителям письма.

В письме, конечно, все извращено, что касается романа Кочетова. Нарочито сделан упор, причем в извращенном виде, на вопросы культа, взаимоотношений в международном коммунистическом движении, взаимоотношений поколений и классов нашего общества. Как говорят, ловко играют на „слабых струнах“. Мысли и даже слова в романе Кочетова извращаются невероятно. Приемы чисто сионистские.

Одно можно сказать — что роман Кочетова, видимо, точно попал в цель. А эта цель — определенные уродства, которые встречаются в жизни нашего общества. Они справедливо беспокоят Кочетова и многих советских людей. То, что Кочетов изобразил в виде романа, можно прочитать во множестве писем, поступающих в ЦК, редакции газет и журналов. Эти уродства, конечно, не характеризуют нашего общества. Кочетов первый писатель, который сделал попытку обнажить эти язвы, эту ржавчину, встречающиеся, к сожалению, нередко на теле нашего общества.

Да, язвы и ржавчины есть и их немало. Как быть с этим? Замалчивать?! Если замалчивать, то язва будет расти, распространяться. Если бороться только силами административных органов и не поднимать вопросов борьбы против этого зла в нашей печати, литературе, искусстве, то зараза может охватить широкие круги людей. Идеологическая борьба со всякого рода язвами в нашем обществе — это лучший способ борьбы, спасения людей.

Конечно, вести борьбу с этими нездоровыми явлениями надо умело, тонко. Нельзя допустить, чтобы борьба превратилась в очернительство всего общества. Но не надо и замалчивать, ибо это породит опасное самоуспокоение, бездействие и т. п.

Я не скажу, что Кочетов блестяще решил благородную задачу, особенно в литературном отношении. Есть у него и некоторые загибы. В целом же