Шрифт:
Закладка:
В прошлой жизни случись со мной такая беда, я бы бросилась в полицию, в больницу, во всевозможные центры помощи и правозащитные организации, а тут… Тебя могут запросто убить и никому не будет дела, никто не защитит, кроме родственников, а если их нет – даже не похоронят по-человечески, бросив тело там, где его настиг последний миг. И от этого страшно, жутко до колик, до немоты и парализации мыслей.
– А ты уверен, что нам нужно это выяснять? – тихо спросила я.
– Прости, но да. Конечно, за одну попытку выяснить нам могут открутить головешки, но покорно ехать в столицу, радостно врываясь в расставленную ловушку, я отказываюсь.
– Почему ловушку? Разве король не может защитить нас? – сонно раздалось с постели.
– Видишь ли, милая, – поправила сбившееся одеяло, – если бы это было обычное разбойное нападение, то я бы первая рванула под крыло Его Величества. Но если за столько времени не поймали преступников, нападавших на остальные поместья, то вывод один и крайне неутешительный – кто-то активно помогает им не попасться, не смотря на весь гнев аристократии.
– Если даже приблизительно знать, откуда ждать удара, сможем решить, как далеко нам бежать. Пока что мы не знаем кто, зачем и почему, а, следовательно, не знаем, кому доверять и кто может всадить нож под лопатку.
– Верно. Сейчас мы даже не знаем, сможем ли остаться в Большом Роге или пора бежать в чужие владения. А если бежать, то куда? Кто поможет и не продаст врагам за пару фионов – не ясно.
– Я поняла, извините, – сжалась служанка, зарываясь поглубже под одеяло.
– Ничего, ничего. Эля обещала булочки с маком, поешь, когда испекутся.
– Кстати, если ты вдруг подумала, что и за поджогом стоит Сатор, то вынужден тебя расстроить, – шепотом продолжил делиться мыслями Ясень. – Этот крендель может только девчонок пугать, а рисковать против графа и не подумает, тем более поместье жечь, хоть трижды ты его ненаглядную дочурку соблазни всяко-разно.
– Значит, есть кто-то еще, – вывод поражал глубокомысленностью, но конструктивные умозаключения кончились.
– Спи, – приказал юноша, толкая меня на перину к Мире. – У дверей Анри поставлю, чтобы не тревожили.
– У меня артефакт связи не работал, – вспомнила я с запозданием.
– У меня тоже. Глушили, не дураки. До сих пор, кстати, не работает, только тебе дозвониться и могу. Твой аналогично пострадал, надо полагать.
Я безуспешно потыкала на камешек. Никто из известных мне владельцев подобных артефактов не отвечал, раздражая чертовым шипением, и только перстень Ясеня загорелся, принимая мой «вызов».
Пришлось покорно закрыть глаза. Тяжелое чужое одеяло грело не хуже моего собственного, придавливая весом и даря смутное ощущение защищенности. Интересно, почему мы не можем остаться тут до утра и отправиться с рассветом? В темноте же сложно ехать, практически невозможно. Хотя мои слуги, вроде, справлялись, подсвечивая себе дорогу прихваченными магическими светильниками.
Сморенная собственными мыслями я не заметила, как заснула, проспав до самого ужина.
***
– Монетку давай, али проваливай отсель, гольтепа, – заросший по самые брови стражник в грязной рубахе, проглядывающей из-под кольчуги, отпихнул бородатого владельца неказистой кобылы, стоящего перед ним. Незадачливый мужик пошарил по карманам и протянул заплесневелый ярк, заискивающе глядя в глаза стражнику. Мы были следующими в очереди въезжающих в Большой Рог и проходящих местную таможню.
– Ваша светлость, вы бы не смотрели на всех, как судья на воров, чай не графиня боле.
– Разве я так смотрю?
– Мороз по коже. Ух и влетит нам за энтот взгляд, не отмахаемся. Глаза-то долу опустите, пока косы целые. А лучше вон с Мирки пример берите, бойтесь всего на свете.
Я покосилась на вымазанную сажей девчонку, закутанную в платок по самые брови. Да уж, маскировка выше всяких похвал.
– Чой-то не пойму я, где вы светлость углядели. Мало того, что графиню потеряли, так еще и девок каких-то без роду-племени привечаете. Ты откуда взялась, сердешная? – Берта с жалостью оглядела мои грязные косы пшеничного цвета.
– С Ерепеневки мы, матушка, мельника Бона дочки. Утоп батька этой осенью, а жена его новая погнала нас со двора, бесприданницами кликала. От того теперь и мытаемся по свету, работу ищем.
– С Ерепеневки у тебя гонор, а сама ты с Репени, – назидательно поднял палец к небу дед, когда телега тронулась к воротам.
– Точно, – блин, не перепутать бы. – С неё, родимой. Родных-то не осталось, от того Миром молю, не гоните!
– Справно работать будете, так не погоним. А коли отлынивать станете, так прутом отхожу и за дверь, не жальтесь потом.
– Сойдет, – критически вынес вердикт Ясень, когда городские ворота остались позади, и отпустил мою ладонь. – Даже головы не повернули.
Я достала маленькое карманное зеркальце и оглядела свой нос-картошку, светлые брови и тонкие губы. В этот раз восприятие новой внешности проходило легче, потому что ее я выбирала сама. Глубоко под платьем на шнурке болтался артефакт, меняющий внешность, в который пришлось ежесекундно вливать собственную энергию тонкой струйкой. Хорошо еще, что спустя час это стало получаться на автомате, а то откат внешности обратно в самый неподходящий момент – это не то, что нам сейчас нужно.
– Поворачивай на Скотскую улицу, через Пустой проулок короче будет.
– Не учи, баба, мы в Большом не щенки слепые, знаем, кудамо сворачивать. Лучше думу думайте, что соседям скажем, чай все наслышаны о беде в доме графском.
– Будто помнит кто, куда я подалась так давеча, – поморщилась Берта. – А спросят, скажу, что нового повара заморского граф себе выписал, меня рассчитал и старика бранливого на горб посадил.
– И как только с отцом разговаривает, ни стыда, ни совести. Мало я тебя в детстве розгами учил, вздорная ты дщерь, надо было всыпать покруче.
Наша легенда на ходу обрастала подробностями и новыми семейными связями быстрее, чем в любом российском сериале. Ни одна настолько разношерстная компания не могла остаться незамеченной и спокойно жить в одном доме без объяснений всем любопытствующим. Поэтому всю дорогу мы рьяно спорили, кто кем представится в нашей новой «семье» из двух женщин
