11

Два подряд выхода в свет меня оживили, что становится совершенно ясно, когда я, вместо того, чтобы пойти на тренировку, вдруг спонтанно записываюсь на стрижку и окрашивание волос и пропускаю следующую ради похода по магазинам, неожиданно осознав, что сто лет не обновляла гардероб.

— Ты сегодня без спортивной сумки, — замечает Диляра, которая спустя неделю молчаливого и абсолютно бесполезного бойкота сдалась и снова со мной заговорила.

— Да, — подтверждаю я, подкрашивая губы. — Сегодня по плану шоппинг.

Вернув помаду в косметичку, я оглядываю себя на предмет пригодности для прогулок по торговому центру и ловлю в отражении ее наблюдающий взгляд. В нем все еще читается то самое выражение ожидания, красноречиво говорящее "Ну что, тебе стоит меня с собой пригласить?»

Пригласить Диляру с собой мне ничего не стоит. За время нашего не общения я успела отдохнуть и вполне смогла бы пару часов побыть заботливой мамой, которая развлекает заскучавшую дочурку. Проблема в том, что этот вечер я хочу посвятить именно себе, в полной мере наслаждаясь проснувшейся жаждой к жизни. А Диляре, опять-таки, пора обзавестись новыми друзьями.

— До завтра, — говорю я на прощанье, сделав вид, что немая мольба в ее глазах осталась незамеченной. Говорю максимально доброжелательно, чтобы стало понятно: никакой обиды или зла я не держу. Просто я эгоистка, не склонная брать на себя ответственность за настроение и досуг других.

Сегодня даже солнце, которое, казалось, забыло о своих обязанностях, много дней не появляясь из-за облаков, весело светит в лицо, вторя моему настроению. Выйдя из такси, я не могу перестать улыбаться. Вот так, без причины. Просто потому что я снова хочу купить себе новую вещь, и мои волосы с новой стрижкой выглядят блестящими и ухоженными.

Может быть, мне стоило взять себя в руки раньше, и тогда период реабилитации после болезни, именуемой «Камиль», не затянулся бы на месяцы? Ответ однозначен: нет. Мне нужно было действовать именно в таком порядке, чтобы правильно прожить наше расставание. Деприть дома, отвлекаясь выдуманной телевизионной историей, не доедать, потому нет аппетита, злиться на него и на себя, вспоминать лучшие моменты наших отношений и тут же перебивать их худшими. Стиснуть зубы, заставив себя снова посещать тренировки, и убедить себя в том, что ходить в кино одной — это вполне нормально.

Все это того стоило, если я могу улыбаться солнцу искренне, как сейчас. Даже несмотря на то, что он мне так и не написал.

— Можно вот на тот комплект поближе взглянуть? — Я указываю девушке-консультанту на манекен, облаченный в кремовые стринги и бюстгальтер. — Только мне с размером нужно помочь.

В отдел нижнего белья я заглянула не случайно. Никакого интима у меня не намечается, а этот роскошный итальянский кружевной дуэт увижу только я дома перед зеркалом. И это на сто процентов меня устраивает. Сегодняшний шоппинг — только для меня, любимой, и для моей окрепшей пятой точки. За количество приседов, совершенных ей за последние пару месяцев, она заслужила подарок.

Белье подходит мне идеально, и я, еще более довольная собой, оплачиваю товар на кассе и направляюсь в отдел электроники. Сегодняшняя солнечная погода подвела меня к необходимости обзавестись новой моделью беспроводных наушников. Будет здорово гулять в парке, слушая любимую музыку в улучшенном качестве.

Не знаю, что именно заставляет меня, не дойдя до входных рамок, повернуться. Возможно, бойкий и очень знакомый детский голос, а возможно — аромат знакомого густого парфюма, от которого наэлектризовываются нервные и вкусовые рецепторы.

— Пап, ну мы не успеем ведь! Я хочу посмотреть рекламу…

Покрепче впившись в атласные ручки пакета с бельем, я ошарашено смотрю на Карину и ее отца, стоящих не более, чем в трех метрах от меня.

— Привет, — выговариваю я, когда взгляд Камиля безошибочно находит меня и, по привычке смерив с ног до головы, останавливается на лице.

— Привет.

Он говорит что-то еще, но его слова тонут в визгах Карины.

— Смотри, это же Дина, пап! А ты что здесь делаешь?! Мы идем в кино и уже опаздываем. Я хочу посмотреть рекламу, а папа не хочет. Пойдешь с нами?

Я забываю про наушники и про пакет с бельем, болтающийся у меня в руке. Не прекращая улыбаться пританцовывающей Карине, я говорю, что тоже люблю смотреть рекламу, но в кино с ними, к сожалению, не пойду, потому что у меня другие планы. Камиль молча наблюдает за нашим диалогом, предпочитая в него не вмешиваться. И лишь когда Карина непринужденно интересуется, скоро ли я приду к ней в гости (месяц назад они с папой ездили отдыхать, и у нее появилось много новых рисунков), берет ее за руку и говорит, что если она и дальше будет меня задерживать, то они точно опоздают на фильм.

— Хорошего просмотра, — говорю я, скопировав тот же непринужденный тон, которым час назад попрощалась с Дилярой.

— Увидимся.

Бросив на меня финальный взгляд, Камиль ведет дочь к эскалатору.

Я же, вместо того, чтобы продолжить свой путь к наушникам, наматываю один бесцельный круг по этажу, после чего сажусь в кофейню. Наверное, это тоже неизбежная часть процесса излечения — чувствовать себя сбитой с толку из-за встречи с ним. Красивое белье, стоящее в ногах, уже не вызывает такой восторг, а на дальнейшие прогулки в поисках новых шмоток нет ни желания, ни сил.

Зато факт того, что он больше не написал, вновь ранит. Как и то, что так быстро ушел, не обменявшись со мной и парой дежурных фраз.

12

Следующим утром я буквально заставляю себя надеть новый кружевной комплект, а потом еще минут десять стою перед зеркалом, уговаривая насладиться его присутствием на теле. Вот парадокс: белье сидит на мне так же хорошо, как и вчера, но это не приносит мне и толики радости или удовлетворения, призванных задать позитивное настроение на весь предстоящий день.

Вздохнув, я натягиваю поверх рубашку и брюки и, пару раз мазнув тушью по ресницам, вызываю такси в «Холмы». Как ни болезненно признавать, не такой уж я оказалась самодостаточной, неуязвимой и сильной, раз до сих пор не могу зажить счастливо, как и прежде. Все заверения интернет-психологов о том, что зрелая личность, не моргнув глазом,