— Так я и докладываю..

— Короче, не беси меня!

— Короче. Следов и бойца не обнаружено, личного оружия тоже. Следы заканчиваются в одном месте.

Глава 4

— Народ, подъем!!! — метался по поляне Пашка, стуча рукояткой ножа по вчерашнему котелку с присохшими к стенкам макаронинами. Он подбежал к внедорожнику Михаила, несколько раз пнул по покрытому глиной колесу, развернулся и с криками:- Да хорош уж дрыхнуть, черти лупатые! — побежал к машине Георгиевича. Не добежав, он запнулся о незамеченный в темноте шнур растяжки палатки, в которой спал Леха, потерял равновесие и растянулся носом в сильно примятую от вчерашнего ужина траву. Котелок вылетел из его руки, описал в воздухе петлю и громко звякнул о железный бампер Вадимовой «буханки».

Минуту назад спящий лагерь стремительно просыпался. Кто-тоспросонья не разобравшись передернул затвор травмата, готовый сжечь всю обойму в белый свет как в копеечку, кто-то громко обматерил в сердцах человека- будильника, кто-то (голосом Вадима) громко рявкнул, подскакивая с земли и откидывая в сторону бушлат:

— Убью, сука! Ты чего творишь? Люди спят, а ты мне тачку уродуешь!

— Народ, спокуха! — встав с земли, отряхиваясь от налипших листьев и малость успокаиваясь, на пол-тона нише сказал Пашка. — Серега походу на какой-то херне подорвался!

— Как подорвался?

— Где? Почему мы ничего не слышали?

— Он же в говно пьяный был, обычно дрыхнет в таких случаях до обеда! Рассказывай давай, а то самого сейчас подорвем, за то что спать нам не дал!

— Короче, парни…Все проснулись? А где Георгич? Будите его, тема серьезная!

— Нечего меня снова будить, ты меня уже разбудил. — в Паджерике опустилось боковое стекло и показалось сонное лицо. — Ты давай говори по делу, а я отсюда послушаю. И если опять бред какой пьяный нести будешь, вылезу полностью, что бы Вадику помочь убить тебя!

— В общем, просыпаюсь я — шароебится кто-то в лагере. Думал-чужие, а это Серый пивас хлещет. Ну я к нему подсел, по баночке на старые дрожжи накинули…Хорошо сидим, звезды..

— Короче, склифосовский! — недовольно прервал его Миха, — давай по делу, а то сейчас уснут все!

— Ну дальше он поссать решил, отошел вон туда, где блиндаж большой и гильзы свежие валяются, ну отошел и отошел, нет и нет. Думаю, может посрать приспичило человеку, как вдруг захрустело что то сильно, вопль какой-то, может и Серегин, вспышка яркая, как от фотика, и тишина!

— Угу, и мертвые вдоль дорог стоят! — мрачно процедил Леха. — Ты хоть ходил туда, проверял?

— Ага-щаз! А вдруг там медведь? Серегу схарчил, стоит себе такой довольный, облизывается- а тут я такой красивый нарисовываюсь — «здравствуй, дядя Миша, второе заказывал?»

— Вот так мы друзей и теряем. — мрачно резюмировал из глубины внедорожника Георгиевич. В отличие от остальных разбуженных, сонных и одетых как попало, он успел натянуть комбез и в данный момент уже зашнуровывал берцы.

— Слава Богу, мы не один человек и не как Пашка, который каждого куста боится..

— Кто боится то? Я ж говорю-вдруг там медведь…

— Цыц, и не перебивай старших.

— Для начала. Быстро все одевайтесь — все таки в лесу-зараза какая нибудь укусит или клещ цапнет, — второе: обувку натягивайте. Не шлепки, как у Лехи, и не босиком, как Мишаня с Вадиком- указал он глазами. — Третье: десять минут на все-провсе: собраться, похмелиться, кому совсем уж не хорошо. Не надо целок строить! — пресек на корню шепотки и ухмылки Георгич, воинственно шевеля усами. — Видел я вчера, как вы накидывались-как в последний раз…

— Да сколько там было-то? — пожал плечами Вадим.

— Пузыри пустые пересчитай, что под Уазиком валяются, вот и узнаешь. Вся тара там лежит, чтоб никто не навернулся на нее и не порезался. И в костер вам я вчера запретил бутылки кидать-чай не свиньи, — в мешок и по дороге домой выкинем! В общем все ясно? Готовность десять минут, сбор тут у костра.

— А ты чего?

— А я прогуляюсь потихоньку, гляну кто там Серегу нашего обидел. — С этими словами он открыл заднюю дверь машины, взял с сиденья двустволку, разломил ее, удостоверился в наличии патронов, защелкнул ружье и тихо скрылся в кустах.

— Десять минут! — раздался из темноты его голос.

— Ну что, народ, какие наши дальнейшие действия? — выдохнув облако жуткого перегара, от которого перекосило всех рядом стоявших, спросил Пашка.

— Какие-какие. Собирайся давай, как Георгич велел.

— А че он раскомандовался? Командир что ли?

— Что ли. Он вчера не пил с нами, поэтому у него мозги варят не так как у нас. Ты раз собрался, замути по быстрому чайник на плитке, хоть кофейку хлебнем по быстрому.

— А ты че, Лех, раскомандовался? Зам Георгича что ли?

— Пахан, а ну быстро заткнулся! Задолбал уже всех! — дал легкого леща Пашке Вадик. — Никто тобой не командует, просто ты собран, а мы еще нет. Вот и поставь чайник. А то прибью, нахер! — начал свирепеть он.

— Да понял, чего разорался то? Чуть что, сразу Пахан..

— Мишань, — раздавались голоса по всей поляне, — фонарик мой налобный не видел?

— На торпеде, к пауэрбанку подключен.

— Вадюх, пушку свою возьми, вдруг зверь какой!

— И патроны не забудь, как в тот раз!

— Ха-ха-ха!

— Вы свои жвачкометы тоже прихватите!

— Конечно! И не только!

— А что еще взяли?

— Мишаня помпу свою, а я сайгу.

— Патроны киньте в карман пулевые, в таких зарослях дробь недалеко летит!

— Так мы на твой карабин надеемся! Будешь главным калибром!

— Пацаны, мне какой нибудь ствол захватите!

— Топор возьми, за пояс заткнешь, если что- яйца не отстрелишь!

— Ха-ха-ха.

— Ах-ха-хах!

— Дебилы!

— Сам такой!

Спустя минут восемь….

— Пахан, чайник закипел?

— Какой чайник?

— Электрический, бля!

— Нет!

— Почему?

— Так провод не дотягивается!

— До куда?

— До розетки! Хули вы угораете? Давно кофе забодяжил, вас ждет!

— А Пахан у нас молодец, исправляться начал!

— «и не говори, кума, у самой муж пьяница».

— Ха- хаха!

Народ, веселясь и подшучивая друг над другом,(а больше всего почему то доставалось Пашке), стал подтягиваться к раскладному столику, на котором уже призывно дымились, испуская, как в древней рекламе-«Чаруюшый аромат свэжэсварэнного кофэ» металлические походные кружки, а на куске фанерки, заменяющем разделочную доску, лежали сварганенные на скорую руку бутерброды с толсто покромсанной колбасой и паштетом. Вадим, глянув на это великолепие, довольно крякнул и долил кружки с кофе доверху коньяком из своей знаменитой фляжки, которая стояла тут же под столом.

— Георгичу не доливай, он чистый кофе пьет.

— Окей!

— Че то кстати долго он гуляет, уже пятнадцать минут прошло!

— Ау, Георгич, ты там не потеряйся, как Серега!

— Георгич, кофе стынет!