– Ты лукавишь, Кать. Уверен, просто набиваешь себе цену.

Голова склонилась набок. Блестящие глаза скользнули к её губам и снова вернулись обратно.

– Н-нет.

– Тогда… – Александр надменно улыбнулся. – Неужели ты правда девственница?

Неподдельный страх подсказывал, что это могло быть правдой. Да ладно? Она ни разу ни с кем не спала? Стас обхаживал её с восьмого класса.

– Пожалуйста, отпусти.

– Значит, да. Ты меня приятно удивляешь, мисс Зубрилка.

Он ещё секунду смотрел на растерянное лицо, а затем одним быстрым движением забрался под платье и накрыл ладонью внутреннюю часть бедра. Катя широко распахнула глаза, когда почувствовала, как его пальцы стремительно поползли вверх. Все попытки сопротивляться тут же блокировались. Руки упирались в каменный торс, шея отчётливо ощущала горячее дыхание, пока он продолжал шептать на ухо едкие слова:

– Ну же, расслабься, малыш! Это не больно и совсем не страшно. Тем более мы оба знаем, что я тебе нравлюсь.

Катя качала головой, моля о пощаде, но Александр ничего не слышал. Когда пальцы коснулись мягкого кружева трусиков, попытки вырваться усилились как минимум вдвое:

– Отпусти, меня. Пожалуйста, отпусти! Отпусти!

Она крепко сжала рукав его рубашки и зажмурилась, боясь представить, что последует дальше. Крепко стиснутые зубы свели скулы болью. У неё больше не было сил бороться. Она сомкнула дрожащие ноги, блокируя руку и не позволяя ей сдвинуться с места.

– Прекращай ломаться, Соколовская! – выдохнул Александр, тяжело дыша. – Ты же шикарная девушка, мать твою! Давай, раздвинь свои чёртовы ноги! Покажи мне, какая ты есть на самом деле!

– Нет, не надо. Не надо. Умоляю тебя!!!

Надрывной крик сорвался с губ, который тут же заглушился истеричным плачем. Катя уткнулась в его плечо. Тело тряслось от страха и напряжения. Шторм глубоко дышал, пытаясь справиться с собственными эмоциями. Пах, словно наполненный раскалённой лавой, требовал разрядки. Здесь и сейчас.

– Шикарная дама, чёрт тебя подери! – прорычал с ненавистью.

К ней? К себе? Ему было неизвестно, но одно он знал наверняка: своими действиями добился обратного эффекта. Проведя рукой по её волосам, Александр прошептал:

– Я не такой, каким ты меня нарисовала в своих мечтах, тебе понятно?

Катя быстро закивала, борясь с душившими её слезами.

– Я бы трахнул тебя прямо здесь, веришь?

Кивок и снова едва сдерживаемый плач.

– Я не делаю этого лишь по одной причине: мой брат умудрился найти в тебе что-то, что не даёт ему покоя ни днём ни ночью, а я никогда не посягну на то, что принадлежит ему. Но если ещё раз увижу или почувствую твой взгляд на себе, я забуду, что у меня есть честь.

Сделав глубокий вдох, Шторм не без труда отпустил девушку. Освободив её личное пространство, он смерил Катю сочувственным взглядом. Ублюдок!.. Мгновение – и на губах появилась улыбка:

– Удачи, Вирджиния [1] .

Стоило отвернуться, как лицо стало серьёзным. Сжимая кулаки, Александр быстрым шагом направился к VIP-зонам. Сердце отбивало чечётку, бешено стуча о рёбра. Уже на выходе из служебного коридора, он столкнулся со Стасом.

– Где ты был? Где Катя?

Не обращая внимания на взволнованного брата, Шторм на ходу произнёс:

– Пару метров вперёд и налево.

– Вы были там вместе?

– Не боись, братец, – ухмыльнулся Александр, остановившись. – Целомудрие твоей Орлеанской Девы не тронуто. Мы просто поболтали, как будущие близкие родственники. Думаю, теперь тебе дадут «зелёный свет». Не благодари меня, не надо!

С этими словами он двинулся дальше, надеясь поскорее найти Ренату, чтобы спустить пар. Было трудно, но он справился. Лишил ложных надежд и помог забыть. Хотя нет… Не забыть, а наоборот, запомнить. Запомнить как самый страшный кошмар, от которого стоит держаться подальше.

[1] производная от слова «virgin» (англ.), что в переводе означает «девственница», «чистый, непорочный».

Глава 1.7. Заслуженное наказание

Глава 1.7. Заслуженное наказание

Терехов вошёл к Денисову, когда стрелки часов перевалили за десять. Тот сидел за столом и что-то изучал в бумагах. В свете тусклой лампы лицо офицера выглядело сосредоточенным и задумчивым. Лёгкий прищур глаз выдавал обилие маленьких морщин, отчего мужчина казался уставшим и измученным.

– Вызывали, товарищ полковник?

– Заходи, Максим. Присаживайся.

Жестом он показал на стул перед столом, продолжая о чём-то размышлять. Терехов сел. Ожидать, когда товарищ наконец нарушит царившую в палатке тишину, пришлось недолго.

– Вторая декада мая. Праздники отгремели, и вместе с ними ушло наше спокойствие, – произнёс Денисов, не поднимая глаз от документов. – Хорошо, что в столице всё обошлось без происшествий? Что думаешь о нашем «герое-одиночке»?

Резкая смена разговора заставила растеряться, однако о ком шла речь, догадаться не составило труда, под вопросом оставались только лежавшие на столе бумаги. Что-то случилось, как пить дать…

– Младший сержант Шторм – хороший солдат, товарищ полковник, и…

– Брось ты эти официальные обращения! – перебил его Денисов. – Я сейчас разговариваю с тобой как с другом, Макс – без чинов и званий.

Короткая пауза – Терехов бросил встревоженный взгляд на документы и уже более спокойно закончил:

– Хороший пацан. Своевольный, но у всех есть недостатки.

– Да, здесь ты прав. – Денисов отложил ручку в сторону. – Ну, а ещё что? Что скажешь о его прошлом?

– А что его прошлое? Все мы не без греха. Шторм – не исключение.

– Вот здесь ты ошибаешься, – нахмурившись, полковник посмотрел в окошко, закрытое москитной сеткой. – Тебе прекрасно известно о его особом положении. Да и не каждый в корне изменится, отправившись в армию.

В палатке стало тихо. Прозвучавшие слова находились под запретом. Не то, что произносить вслух, даже думать об этом было запрещено.

– Ладно, я вызвал тебя сюда не за этим, – нарушив напряжённую и неловкую тишину, начал Денисов. – Скажи мне, Шторму можно доверить серьёзное боевое задание?

Как только две пары глаз встретились друг с другом, палатка снова напомнила кладбищенский склеп. Часы медленно тикали, а за окном трещали цикады.

– Без чинов и званий, говоришь? – Капитан исподлобья посмотрел на товарища.