Шрифт:
Закладка:
Юлия Беломлинская: «Прически смотрели в кино. Смотрели косметику или ее отсутствие. Я, скажем, со своей внешностью очень любила ориентироваться на старое итальянское кино, неореализм, поэтому мне подходили всякие послевоенные фильмы, а девочки светлые – для них эталоном было французское и американское кино, где показывали блондинок с прямыми чёлками».
В 1967 году в СССР приезжает восходящая звезда французской эстрады юная певица Мирей Матье – она покоряет публику не только голосом, но и стильным обликом. Все барышни мечтают походить на нее – стать брюнетками и сделать стрижку а-ля Мирей Матье.
Галина Гребень: «Черный цвет делали урзолом. Урзол – это краска для меха, он используется только на кожевенных заводах, на меховых заводах. Если появлялись блондинки – тут в ход шли сода, нашатырь, жидкое мыло»
Лайма Вайкуле: «У меня подружка была парикмахером, я пошла к ней, потому что хотела получить пепельный цвет. А чтобы получить пепельный, нужно отбелить очень сильно. И когда она это делала, я вдруг смотрю в зеркало – а она была еще ученицей тогда, естественно – и я смотрю в зеркало, а у меня дым идет из головы. И если бы, наверное, не профессионалы, которые меня помыли сразу, я была бы лысая».
Большой популярностью у советских женщин пользуются прически, которые могут держаться целую неделю. Правда, спать эту неделю приходится в сеточках, чтобы не помять прическу.
Галина Синцова: «Мои внучки даже не могут представить, что не было лака для волос. Я помню, как брали какой-то древесный лак, разводили с одеколоном и прыскали. Была такая груша, прыскали на голову».
Представьте себе: тридцать мастеров одновременно из пульверизатора поливают мебельным лаком головы своим клиенткам – в салонах стоял смог, сидящего рядом не видно. Но парикмахерская – это не только вредное производство, но и своеобразный женский клуб. Здесь, в химических испарениях, судачат о мужьях и возлюбленных, обмениваются модными новинками.
Игорь Травин: «И я помню, как мы однажды, с приятелем зашли на работу к его жене подождать, сидим на этой парикмахерской кухне, а туда всё время заходят. Приходит девушка из галантереи и сообщает, что у них есть какие-то индийские украшения или еще какая-то косметика. Потом приходит девушка из овощного и обещает принести ананас. Оказывается, парикмахерские становятся естественным центром обмена информацией».
Причесанная и вдохновленная женщина спешит на свое рабочее место. Но прежде, чем приступить к выполнению трудового плана, она должна выполнить свой личный план по красоте – начинается процесс боевой раскраски.
Советское косметическое производство семидесятых не балует покупателей качеством и разнообразием косметики: крем «Ланолиновый» и мыло «Туалетное» – вот основной ассортимент в галантерейных магазинах. В дефиците даже черная тушь «Ленинградская» для бровей и ресниц.
Лайма Вайкуле: «Был грим киношный, это было то, чем мы пользовались. Ну и тушь за сорок копеек, чтобы плюнуть, раз – и готово».
Марина Ильина: «Поплевали, поводили, выводили уже реснички. Понятно, что всё это комкалось, превращалось в комки. Потом брали иголку, распределяли эти ресницы».
Есть подозрение, что варили тушь на мыле. Потому что не дай бог какая-нибудь там слезинка или на ветру глаз заслезился – это всё течет. В советских фильмах тех времен не просто так показывают: когда девушка заплакала, всё лицо в черных разводах. Сейчас заплачет героиня – не будет у нее этих черных разводов. Хорошая тушь не потечет.
Дефицит косметики восполняется самопальным производством, то есть тем, что сами делают в домашних условиях, – и здесь уже нет предела человеческой фантазии и природной смекалке. Каждая женщина от поварихи до главной бухгалтерши на какое-то время становится дипломированным химиком.
Галина Синцова: «Помаду из остатков этих собирали и варили, потому что было ничего не достать. Я сейчас не помню уже технологию – просто собрали все, всю помаду выковыряли из остатков, всё это растопили и снова в тюбик положили».
Марина Ильина «Девушки особо продвинутые делали тени сами. Был особый рецепт. Одним из составляющих были обычные чернила. Вот эту химию я не помню, но что-то долго варилось, выпаривалось и в сухом остатке оставалось что-то нечто такое синее густое, что можно было намазать».
Чтобы получить модные перламутровые тени используют амальгаму елочных игрушек. Популярны наборы чертежных инструментов – готовальни. Например, брови выщипывают рейсфедером.
Был такой вариант, как стеклограф – сейчас есть такие фломастеры, которыми пишут на дисках лазерных, чтобы не стиралось. На предприятии были стеклографы, чтобы на пробирках писать. Если удавалось достать стеклограф и навести себе стрелочки, то стрелки оставались на неделю, это было фактически тату.
Можно было мыться – это не растекалось, не попадало в глаза. Само по себе просто тихо-тихо на коже растворялось, а потом их наносили снова. Стрелки стеклографом, синие тени, мыльные ресницы – и ты королева.
В середине семидесятых эпохальным для ленинградских модниц становится открытие магазина польской косметики «Ванда». Попасть туда можно, отстояв трехчасовую очередь, ассортимент небогатый, но качественный. С этого времени запах всех женщин приобрел утонченный оттенок польских духов «Быть может».
Духи «Быть может»
Утренний туалет закончен и пора бы приступить к работе, но наступает время женской политинформации о том, что и где сейчас носят. Новости черпались отовсюду: из нового кинофильма, с фестиваля Сан-Ремо по телевизору или из поездок в Польшу или Прибалтику, там, конечно, тоже социализм, но с приятным западным акцентом.
Лайма Вайкуле: «Но не зря же все говорили, что Прибалтика – это Запад. Приезжали на выходные, это была норма – приехать на выходные. Я работала в ночном баре, мы были такие фирмачи, мы говорили: „Ну да, в Москве или Питере после 11 вечера открыты только почтовые ящики”. Поэтому, конечно, мы чувствовали себя дико крутыми».
Прибалтика сыграла огромную роль в советской моде 70-х годов, именно там издавались журналы «Силуэт», «Банка», «Ригас модас», в которых попадалось что-то свежее и действительно модное. Но если таллинский «Силуэт» можно, хотя и с огромным трудом, купить, то настоящим западным журналом мод торгуют из-под полы.
Юлия Демиденко: «Настоящие журналы мод чаще всего привозили из-за границы, и они превращались в какой-то объект культа. Я помню, когда привозили какие-нибудь каталоги от Армель, или, помню, был английский журнал Style, он в течение нескольких лет ходил по широкому кругу женщин, зачитывался до дыр – но даже не зачитывался, все смотрели картинки. И,
