личные обязательства. Я наслаждаюсь сексом. – Он страстно посмотрел на Лиссу. – Сексуальный экстаз не подразумевает единение душ, – протянул Такис. – Я знаю, что говорю, потому что у меня нет души.

Она смотрела на его суровое лицо и чувственные губы, которые были совершенно очаровательными. И она просто хотела заняться с ним любовью.

– Одна прекрасная ночь, – тихо сказала она.

От его лукавой улыбки у нее перехватило дыхание.

– Не сомневайся, – мягко произнес он, коснулся рукой ее щеки, наклонил голову и поцеловал в губы.

Поцелуй Такиса ошеломил ее, и она приоткрыла рот, желая ответить на его чувственные требования. Он лег рядом с ней и стал поглаживать ее тело. Прикосновение его подбородка к ее груди показалось Лиссе настоящим наслаждением, и она вздрогнула.

Такис стянул с себя трусы‑боксеры, и Лисса резко вздохнула, ощутив его член у себя между бедер. Она провела пальцами по его члену, и Такис простонал.

– Не надо, – прохрипел он, потянулся к своему пиджаку, который оставил на стуле, и вынул из кармана пачку презервативов.

Лисса затрепетала от предвкушения, когда он устроился у нее между ног и обхватил руками ее ягодицы. Его широкие плечи закрывали свет звезд, и она не видела выражение его лица. Она пыталась морально и физически подготовиться к тому, что он овладеет ею. Но как только он вошел в нее, она почувствовала боль, и у нее перехватило дыхание.

Такис слегка отстранился от Лиссы и посмотрел на нее сверху вниз. И встревожился, когда она отвела взгляд. Он уставился на ее полные губы, покрасневшие от поцелуев, и страстно желал поцеловать ее снова.

– Тебе больно?! – резко спросил он, не в силах контролировать свои эмоции.

– Нет, – медленно прошептала она и поерзала, словно хотела найти более удобное положение. – Теперь мне лучше, – тихо сказала она, и ему стало не по себе.

Такис понимал, что должен остановиться. Но по непонятной причине он погрузился в нее глубже и простонал, задрожав всем телом. Как только он снова отстранился от Лиссы, она схватила его за плечи и выгнулась к нему. Такис забыл обо всем…

Он стиснул зубы, осознавая, что больше не управляет своим телом, и громко простонал, когда его пронзило наслаждение. Он смутно понимал, что прямо сейчас в его жизни случился самый невероятный секс.

Но Лисса вряд ли ликовала. Он стал ее первым мужчиной. Если Лисса была девственницей, то наверняка что‑нибудь от него потребует. Женщины всегда чего‑то хотят от него – он усвоил этот урок, когда ему было шестнадцать. Нахлынули неприятные воспоминания: торжествующая улыбка Марины и тошнотворное осознание того, что она воспользовалась его нежными чувствами к ней.

Он перекатился на спину и решил все выяснить:

– Я у тебя первый?

– Да, – ответила она едва слышно.

В душе Такиса бурлили противоречивые эмоции: вина, замешательство и гнев, в основном на себя, но также и на Лиссу.

– Почему ты мне не сказала? Если бы я знал, был бы осторожнее.

– Я говорила тебе, – произнесла она так тихо, что ему стало совестно.

Он испортил то, что должно было стать прекрасным. Он выругался про себя, вспомнив, как отмахнулся от ее заявления о сексуальной неопытности. Он верил, что она манипулирует им, и возможно, так оно и было.

– И на что ты надеялась? – Его глаза привыкли к полумраку, и он увидел озадаченное выражение ее лица. – Ты ожидала чего‑то взамен своей девственности?

– Я ничего не жду, – тихо сказала она. – Честно говоря, я не в восторге от того, что произошло.

Мужская гордость Такиса была задета, но он признал: Лисса имеет полное право быть не в восторге от него.

Она встала с дивана и быстро подошла к бассейну, где лежало ее сверкающее платье. Выругавшись себе под нос, он натянул брюки и пошел за ней.

– Что ты делаешь?

Она надела платье и собиралась застегнуть молнию:

– Ухожу. Я не могу вернуться в свою комнату голышом. Что за чертова молния!

– Осторожнее, а то порвешь платье.

– А тебе‑то что? – Она оттолкнула его руку, когда он попытался ей помочь. Молния была застегнута наполовину. Одной рукой она прижала лиф к груди, а другой взяла туфли. – Доброй ночи! – Она повернулась и тут же споткнулась о подол платья.

Такис поймал ее до того, как она упала, и повернул лицом к себе. Увидев ее слезы, он опешил. Он вел себя ужасно.

Он судорожно вздохнул, когда по ее щеке скатилась слеза.

– Не уходи, – хрипло сказал Такис. – Останься и поговори со мной.

Лисса покачала головой, но не отодвинулась от него и вздрогнула. Он положил руку ей на талию.

– О чем тут говорить? – прошептала она. – Я все сказала.

– Объясни, почему таблоиды печатают грязные истории о твоей личной жизни, которые не соответствуют действительности.

Она избегала его взгляда.

– Это сложно.

– Меня это не удивляет, – сухо сказал Такис. Он думал, что знает о Лиссе Бьюкенен абсолютно все, но она сбила его с толку и заинтриговала сильнее любой другой женщины.

Переплетя пальцы с ее пальцами, он подвел Лиссу к стеклянной двери, ведущей в главную спальню пентхауса. Он включил прикроватную лампу, и его поразила хрупкость Лиссы.

Ее голубые глаза были широко раскрыты и блес тели от слез. Она заправила волосы за ухо, и серд це Такиса екнуло, когда он вгляделся в ее изящное лицо.

– Мне жаль, что твой первый опыт разочаровал тебя. – Такису не терпелось обнять ее, но он боялся, что у нее начнется истерика. Он осторожно провел пальцем по ее нежной, как персик, щеке с едва заметным румянцем.

– Прости меня за грубость. Если бы я знал… – Он покачал головой. – Я слушал сплетни и слухи и не обратил внимания на твою неопытность.

Глава 6

Ноги Лиссы задрожали, и она села на край кровати. Она чувствовала себя неудовлетворенной, перевозбужденной и оскорбленной.

Она не понимала, почему осталась с Такисом, вместо того чтобы вернуться в свою комнату. Она не знала, почему отдалась ему и стала такой женщиной, какой считал ее дедушка. Она всегда разочаровывала своего деда, а теперь разочаровалась в себе. Причины заняться сексом с мужчиной, которого едва знала, теперь казались надуманными, и она чувствовала себя дешевкой.

Лисса снова попыталась застегнуть молнию, но та не поддавалась, поэтому крепко прижимала лиф платья к груди. Такис придвинул стул к кровати и сел, вытянув перед собой длинные ноги. Выражение его лица было непроницаемым, но она знала, что Такис сердится.

Он скрестил руки на голой груди, привлекая внимание к мускулам под гладкой кожей: