Шрифт:
Закладка:
От ощущения сдерживаемой силы перехватило дыхание. Я упал на колени, тяжело дыша, с удивлением обнаружив, что мне гораздо привычней касаться земли всеми конечностями. Задрав голову к безмолвно взиравшим с чёрного неба звёздам, я снова завыл. В животе зарождался гнев, он яростными волнами, с каждой из них усиливаясь, подступал к горлу.
Свенлик и его жалкие подданные заплатят за содеянное. Звериная кровь, договор, бегущий по венам, обжигал желанием мстить, рвать и кусать, пока не останется никого живого, кроме меня, пока шторм, возникший из древней памяти, не утихнет, пока не улягутся последние круги на воде.
Дверь дома Свенлика разлетелась щепками, когда я ворвался внутрь. Застыв посреди комнаты, я втянул носом воздух: дом пустовал. В ярости я принялся крушить стеллажи с припасами и дурацкими болванчиками. Теперь я знал, чьи морды они изображают.
Двигаясь от дома к дому, я оставлял за собой разрушения, всё больше распаляясь, поскольку не мог насытить объявшее меня желание отомстить. Дома покинули, оставив всё как есть: еду на столах, горящие очаги, примятые и скомканные одеяла на кроватях.
Едва ли час минул, когда я оказался на дороге, в нос ударил запах, очень знакомый: так пахло в доме Свенлика, это был его запах. Из горла исторглось низкое рычание.
Где же они могли ещё быть, как не в круге из каменных менгиров. Они попытаются устроить мне засаду, пленить или убить. Только так у них самих есть шанс остаться в живых.
Я рванул с места, выбросив из-под превратившихся в лапы рук комья грязи. Несколько ударов сердца, и я на вершине горы. Ветер шумит в ушах, я чую их след и даже различаю следы, оставленные на сырой земле, много следов. Они уводят с дороги, меж зарослей папоротника, по густому мху к кругу менгиров. Но здесь нужно остановиться, сжаться в пружину, готовую распрямиться. Низко припадая к земле, приблизиться к кругу камней. Нечто бесформенной грудой лежит в центре круга. Воздух пропитался запахом свежей крови. Всё ближе и ближе, пока до круга не остаётся один последний прыжок. Всего один удар сердца, и я приземляюсь рядом с телом, зубы вгрызаются в плоть, вырывая куски мяса, снова терзая, разрывая мышцы, сухожилия и кожу столь легко, будто это куски бумаги. Тёплая, ещё не остывшая кровь пьянит.
Я ещё не успеваю осознать, но зверь слышит лёгкий шум за каменным остовом стены. Стена пламени вздымается вокруг менгиров. Жар опаляет шерсть, воздух, напитанный горечью масла, колышется, нагреваясь всё больше и больше. Из-за деревьев, стены и кустов появляются силуэты. В их руках длинные шесты, нет, копья. Наконечники поблёскивают, отражая языки пламени. Они останавливаются на безопасном расстоянии от стены пламени. Не люди, но и не звери. Они ходят на двух ногах, но их лица — морды свиней, коз, коров, птиц, змей и ящериц. Непрошенная и несуразная, мысль мелькает в голове: чьё молоко я пил и чей сыр я ел?
Кожа на моей волчьей морде собирается складками, широко расставив все четыре лапы, я рычу в бессильном гневе.
— Парень, стой на месте, и мы подарим тебе быструю смерть, — я крутанулся на месте, за ревущей стеной пламени стоял Свенлик. Пухлое лицо превратилось в свиную морду, маленькие чёрные глазки-бусинки блестели за свиным рылом, уши на розовой голове, покрытой белыми волосами, безвольно свисали.
— Такую же, как вы подарили Трайфену? — прорычал я, с трудом сдерживая гнев. — Или другим, кто пришёл на землю своих предков? Вы все жалкие трусливые предатели, я вырву ваши сердца, после того как сожру ваши конечности.
— Я и забыл о памяти крови, вы, волки, ведь ничего не забываете, правда? — Свенлик удовлетворённо хрюкнул. — Беда в том, Билли, что ты заперт и я не собираюсь тебя выпускать, пока ты не испустишь дух.
— Ты подавишься своим языком и языком своей жены, — я выплюнул эти слова вместе с низким рычанием, исходившим из обожжённой глотки.
— Какие громкие слова, молодой человек. Может, ты хочешь сменить старого Трайфена? О, он доставил нам немало проблем. Однако все вы кончаете одинаково: в цепях буквальных или метафорических, — он обвёл руками круг огня. Толстые пальцы срослись, образуя пародию на копыта.
— Тогда погаси огонь и попробуй надеть свои цепи.
— Чтобы ты сожрал меня? Тупорылый щенок, сначала мы обескровим тебя, а потом ты будешь жрать объедки со стола, сидя в зловонной яме, и будешь благодарить нас за них. И, поверь, ты просидишь там долго. Беда договора в том, что он делает вас живучими, подобно тараканам. Даже если повыдёргивать у вас все лапки, вы не перестанете барахтаться.
— Запомни эти слова, Свенлик. Именно это я с тобой и сделаю. После того, как разделаюсь с твоими жалкими червями, — я резко развернулся и сделал вид, что готов наброситься на стоявшего слева с головой змеи. Тот отшатнулся назад, споткнулся и плюхнулся на зад.
— Собака лает, но не кусает, — Свенлик в притворном осуждении покачал головой. — Встань, Мий, тебе нечего бояться. Знаешь, старуха хотела прикончить тебя ещё раньше, — теперь он обращался ко мне. — Ты ведь убил её мужа. В ту, самую первую ночь, — я вспомнил чёрное перо, обнаруженное мной утром. — Однако ваш род слишком непредсказуем до скрепления договора. Поэтому мы выбрали старуху в качестве приманки. Она бы всё равно долго не протянула без мужа, — Свенлик пожал плечами.
— Перед кем ты оправдываешься, боров, перед собой или перед своими уродами? — возможно, мне удастся потянуть время, пока огонь сам не угаснет.
— Ладно, я устал от тебя, — возможно, Свенлик понял мои мысли и махнул рукой. Тут же слева прилетело копьё, рассекая кожу на бедре, и воткнулось в землю.
Я завертелся в маленьком круге. Дышать было больно. Кожа горела огнём. Ещё пара копий пролетели мимо и сгинули в огне.
Я судорожно искал выход. Они могут изранить меня, ослабить, пока я не потеряю сознание, и приковать вместо Трайфена. И я не могу ничего им противопоставить. Или могу? Да, могу, ведь я не только зверь, но и человек. Благодаря приобретённой памяти я знал, как совершить обратное превращение. Мгновение, и я стою на двух ногах,
