Одна комната вообще без окна и узкая, так что когда Аля просыпалась, ей казалось, что она лежит в ящике письменного стола. Другая комната хоть и с окном, зато неправильной формы, и расставить там мебель было проблематично. Однако все же отдельная квартира. В своем прощальном письме отец упомянул и об этом — дескать, ухожу и оставляю тебе с дочерью квартиру. Это был единственный раз, когда он упомянул об Але.

Аля закончила курсы секретарей, но не пошла работать в бывшую мамину организацию, ей не хотелось, чтобы Алексей Иванович ее опекал. Ей хотелось чувствовать себя взрослым, самостоятельным человеком. Алексей Иванович все понял правильно и не обиделся.

Она нашла работу по объявлению в интернете и через месяц встретила Германа.

В ресторан «Три пескаря» Алена вошла за пятнадцать минут до назначенного времени.

Сразу же за дверью ее встретила девушка-метрдотель.

— У вас забронирован столик?

— Нет, у меня назначена встреча… — Алена назвала время.

— Тогда будьте любезны, посидите в баре, вас пригласят.

Бар находился слева от входа, основной зал ресторана, разгороженный на отдельные кабинки, — справа.

Алена села к стойке бара, где кроме нее сидели еще пять человек — пара лет сорока, двое парней хипстерского вида и молодая блондинка, хорошенькая, но заурядная, с внешностью грустной куклы, забытой хозяевами на даче. Она явно нервничала и то и дело оглядывалась на дверь, словно кого-то ждала. Глядя, как блондинка кусает губы, Алена готова была поспорить, что она едва сдерживает слезы.

Впрочем, ее ничуть не волновали чужие переживания, она думала, как бы не упустить хорошую работу. И вообще, ей никогда не нравились люди, которые не умеют скрывать свои чувства. Глядя на эту блондиночку, всякий тут же поймет, что у девушки неприятности, причем личного характера.

Тут Алена поняла, что критикует совершенно незнакомую девицу, которая не сделала ей ничего плохого. У нее самой неприятности — служебные, переходящие в личные. Запросто можно квартиры лишиться, так что не в ее положении злопыхать.

— Что я могу вам предложить? — раздался рядом приятный бархатный голос.

Она подняла глаза и увидела бармена — молодого мужчину с выразительными темными глазами. В ухе у него была гарнитура мобильного телефона.

— Кофе, пожалуйста. Капучино.

— Вам положить корицы?

— Нет, спасибо, не люблю корицу.

— Может быть, добавить какого-нибудь ликера?

— Нет-нет, только молоко!

Ликеров Алена не любила, а на ореховый у нее была аллергия. Как и на сами орехи.

Бармен кивнул, отвернулся и через минуту поставил перед ней чашку с пышной шапкой кремовой пенки. Алена поблагодарила его, пригубила ароматный напиток и взглянула на часы — до назначенного времени оставалось пять минут.

Бармен насторожился, к чему-то прислушиваясь, затем проговорил своим приятным голосом:

— Сергея и Константина приглашают в третью кабинку.

Хипстеры соскочили с табуретов и удалились в ресторан.

В бар вошел еще один мужчина.

Когда он появился в дверях, кукольная блондинка вздрогнула и напряглась, но разглядев его, снова успокоилась и вернулась в режим ожидания. Все ясно — ждет знакомого. Да не просто знакомого — близкого человека. А он все не идет. А может, и вообще не придет, уж больно у нее расстроенный вид. Но Алене ее было совсем не жаль. Подумаешь, хахаль бросил. Алене бы ее заботы!

Мужчина подсел к барной стойке и тоже заказал капучино, но согласился на ореховый ликер. Алена отодвинулась подальше, но это не помогло. Когда перед ее соседом поставили чашку, она почувствовала приторный ореховый запах — и началось…

Она закашлялась, глаза покраснели, в горле запершило.

Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, Алена выскользнула в туалет, умылась, привела лицо в порядок. На все ушло минут десять, не больше. В последний раз взглянув на себя в зеркало, она заторопилась обратно, чтобы не прозевать приглашение.

Аля с тоской уставилась на свой остывающий кофе. Что ж, давно пора посмотреть правде в глаза. Герман ее покинул. Оставил. Бросил. Бросил, как ненужную вещь. Бросил, не утруждая себя объяснениями и выяснениями отношений. Как всегда в их семье мужчины бросали женщин. Бабушку. Маму. А теперь и Алю.

Судьба. Карма, черт ее побери.

Аля встретила Германа почти два года назад. Точнее, один год, одиннадцать месяцев и восемнадцать дней. Скоро будет круглая дата.

Не будет, тотчас же поправила она себя, не будет никакой круглой даты.

Она увидела его, когда в маршрутке возвращалась с работы, и хоть мама и предупреждала, в первую минуту ничего не поняла. Просто загляделась на то, как мужчина перебегает дорогу и машет руками водителю.

Торопился, зажимая плечом мобильный телефон. В одной руке у него был портфель, в другой — подарочный пакет, в котором лежало что-то большое и неудобное. Передвигался он довольно неловко, едва не выронил пакет, и, видя, что маршрутка уезжает, огорченно выругался. Очевидно, тот, с кем он говорил по телефону, принял ругательство на свой счет, потому что мужчина растерялся и быстро затараторил оправдания. При этом попытался прижать руки к сердцу, но выронил портфель, который шлепнулся прямо в лужу.

Маршрутка притормозила на перекрестке.

— Подождите! — неожиданно для себя крикнула Аля. — Там мужчина бежит.

Водитель подождал, мужчина подобрал портфель, забрался в маршрутку и плюхнулся на сиденье рядом с Алей. С портфеля брызнуло грязью на ее светлую юбку.

— Простите! — всерьез огорчился мужчина. — Ну что за день сегодня такой, с утра неприятности начались! Машина не завелась, пока в автосервис дозвонился — на работу опоздал. Попался на глаза начальнице, она велела мне за подарком ехать. Отвык от общественного транспорта, да еще погода сегодня ужасная…

— Ничего, — улыбнулась Аля и протянула ему салфетку: — Вот, возьмите…

Мужчина поднял глаза и коснулся ее руки. И тогда Алю как будто ударило током. Она вздрогнула и поняла, что перед ней — он, единственный и неповторимый. Герман потом ей признался, что тоже сразу обратил на нее